Октябрьская революция 1917 г. и последовавшая за ней Гражданская война раскололи российское общество на два непримиримых лагеря: сторонников и противников новой власти. Сотни тысяч наших соотечественников были вынуждены покинуть родину и осесть в самых разных уголках мира – от Китая и Японии на востоке до государств Латинской Америки на западе. Но наибольшее их количество проживало в европейских странах, практически в каждой из которых к 1939 г. имелись русские колонии различной численности. Немалая часть эмигрантов отнюдь не смирилась с поражением, все эти годы мечтая о реванше и уничтожении советского режима. Поэтому неудивительно, что начало Германией войны против СССР вызвало широкий отклик и радость в их рядах. Тысячи из них не ограничились моральной поддержкой и влились в состав Вермахта, войск СС, многочисленных военизированных или вспомогательных организаций Рейха, армий его союзников.
Определенное количество русских граждан Германии служило в рядах ее армии на призывной или профессиональной основе еще в довоенный период. Наиболее известен среди них молодой офицер-связист 116-й танковой дивизии гауптман Алексей Стахович, участник аншлюса Судетской области, польской и французской кампаний, боев на Восточном фронте и в Нормандии[1].
До нескольких тысяч эмигрантов служили на Восточном фронте в качестве переводчиков, имея статус «зондерфюреров» – прикрепленных к армии гражданских специалистов[2]. Несколько десятков воевало в рядах различных добровольческих частей, набранных из граждан оккупированных и нейтральных стран Европы: порядка 20–25 – в 250-й испанской «Голубой» дивизии Вермахта, примерно столько же – в 638-м французском полку. Русские, самым высокопоставленным из которых был СС-штурмбаннфюрер Георгий Чехов, служили в валлонских формированиях Вермахта (373-й пехотный батальон) и войск СС (5-я бригада и 28-я гренадерская дивизия «Валлония»), а также в 33-й французской дивизии СС «Шарлемань» (ваффен-штандартенюнкер Сергей Протопопов, ваффен-штурман Николай Самосудов, ваффен-шарфюрер Николай Шумилин и другие). Несколько человек (в том числе полукровок) воевало в Норвежском легионе СС (например, сын бывшего российского морского атташе в Норвегии СС-унтершарфюрер Николай фон Веймарн) [3].
Список армейских частей, служб и различных организаций (Абвер, СД, Национал-социалистический автокорпус, Немецкий Красный крест) Германии, в которых служили эмигранты, можно продолжать и далее. Но во всех этих случаях речь идет о единичных лицах или небольших группах лиц, не объединявшихся в рамках обособленных формирований (хотя, в ряде случаев, руководивших частями и подразделениями из граждан СССР). Особняком стоит действовавший на территории оккупированной Сербии Русский охранный корпус Вермахта (далее – РОК)[4], являвшийся до передачи в состав немецкой армии военизированным формированием, известным как Русская группа заводской охраны (РГЗО). Хотя позже он был пополнен большим количеством добровольцев, не относившихся к категории эмигрантов первой волны, его уверенно можно называть в первую очередь эмигрантским формированием.
Второй отличительной особенностью корпуса является его достаточно высокий статус, связанный с местом, которое он занимал в немецкой оккупационной системе в Сербии. Русские, части которых были разбросаны по всей ее территории, не только выполняли важные функции в интересах военного командования и хозяйственных властей, обеспечивая бесперебойную добычу и вывоз стратегически важных видов сырья, но и в некоторые периоды составляли костяк германской военно-полицейской группировки в стране.
Первой целью нашей работы будет являться создание максимально подробной картины истории данного формирования, особенностей его функционирования и обстоятельств ведения боевых действий в различные периоды. Второй же мы выбрали определение его места и роли в составе сначала оккупационной армии в Сербии, а затем – в объединенной немецко-хорватской группировке, участвовавшей в защите территории Независимой Державы Хорватии на заключительном этапе войны.
Актуальность выбранной темы исследования объясняется высоким интересом отечественного читателя к проблеме коллаборационизма русской эмиграции в целом и истории РОК в частности. В то же время, как в России, так и за рубежом наблюдается отсутствие достаточного количества работ, рассматривающих проблему и наличие большого числа домыслов и подтасовок фактов в имеющихся источниках. Насколько же изучена история выбранного нами формирования в отечественной и зарубежной историографии?
В советский период о корпусе если и писалось, то, как правило, в самых скупых фразах. Например, Михаил Семиряга упоминал РОК, «который участвовал в карательных акциях против партизан», буквально одним предложением[5]. В монографии Леонида Шкаренкова вопросу было уделено четыре абзаца. Наряду с ошибочными («12 сентября [1941 г. – А.С.] в Белграде, на Банице, немецко-фашистское командование устроило смотр «охранного корпуса») или откровенно выдуманными (о принудительной мобилизации эмигрантов) утверждениями, в ней давалась и вполне точная информация. Например, называлась фамилия командира корпуса, генерал-лейтенанта Бориса Штейфона и даже упоминался «квислинговский газетный листок» «Ведомости Охранной группы»[6].
В другой работе давались сведения о вербовке в ряды формирования в Протекторате Богемия и Моравия, приводилась вырванная из контекста и не имеющая из-за этого смысла цитата неизвестного респондента и утверждалось, что «белогвардейцы из Охранного корпуса проявляли жестокость в карательных операциях против югославских антифашистов, ни в чем не уступая германским частям с которыми сражались бок о бок»[7]. Исключением можно назвать лишь работу Раисы Абловой, в которой приводились конкретные факты, касавшиеся вербовки в формирование на территории Болгарии [8].
Отрывочные упоминания по интересующему нас вопросу можно найти и в мемуаристике того периода. Например, генерал-полковник Владимир Толубко и полковник Николай Барышев коротко упоминали, что осенью 1944 г. в полосе действия 57-й советской армии вели бои, в том числе 2-й и 4-й полки «русского белогвардейского охранного корпуса»[9].
В постсоветской историографии рассмотрению вопроса были посвящены в основном фрагменты ряда монографий по проблематике русского коллаборационизма и эмиграции[10]. Несмотря на их многочисленность, они были написаны в первую очередь на основе различных мемуарных и публицистических источников, изданных в среде русской эмиграции, в том числе объединением ветеранов корпуса. В основном они повторяют друг друга и грешат различными существенными недоработками. Достаточно сказать, что ни в одной из них не говорится, что до включения в состав Вермахта формирование в течение года официально являлось группой заводской охраны.
