Наступил новый сол на станции "Мир-1". Между собой поселенцы называли ее «Ромашка», из-за формы корпуса. Центральный отсек соединялся с остальными по кругу специальными шлюзами. Каша на овсяном молоке, свежеиспеченные булочки и бодрящий кофе собрали всех за одним столом. Сколько раз вот также они собирались вместе в столовой Центра подготовки космонавтов, обсуждали тренировочный процесс и предстоящую миссию. И вот спустя годы подготовки и несколько месяцев полёта они наблюдают рассвет Солнца над красной пустыней за завтраком на первой марсианской станции. Почти весь день они проведут в лабораториях или на ферме, а вот утром можно расслабиться и одновременно ощутить всю грандиозность происходящего. Тени ползли по каньону, солнечные батареи блестели и переливались, словно волны в тропической бухте. По станции разбегались лучи, рассыпаясь мозаикой вокруг баллонов с кислородом и прочего оборудования. Вся эта игра света создавала впечатление, что планета оживает. Практически как любое земное утро, разве что пения птиц не слышно.
Конечно, ощущение было обманчивым. За пределы станции без скафандра выйти они не могли, поэтому своё пребывание на планете часто сравнивали с жизнью на подводной лодке. Вот только вокруг не встречались разнообразные морские обитатели. А исследовать здесь они могли разве что камни, лёд, следы различных отложений. Впрочем, эти исследования очень сильно их увлекали. При отсутствии четкого расписания и дежурств, все своё время они бы проводили в лаборатории, забывая про еду и сон. Соперничать с этим занятием могла только работа на ферме по выращиванию зелени, злаков, картофеля и других необходимых для их рациона продуктов. Растения неплохо прижились и уже первый урожай укропа прошёл дегустацию. Большие надежды были также на шампиньоны. Что же до выходов на поверхность планеты, то первые шаги и пройденные километры запомнились как одни из самых счастливых мгновений в жизни каждого. Однако, карабкаться по каменистым дюнам в плотном скафандре было тяжелым испытанием на выносливость. Запас кислорода был ограничен 3 часами, и, даже с учетом использования марсохода, далее 10 км от станции удаляться было запрещено. Впрочем, в этом радиусе было много интересных объектов: кратер от падения метеорита, скальный массив из торчащих обелисков, ледник в ущелье, и конечно большой каньон, уходящий вдаль к горизонту.
Каждый выход на поверхность приносил новые впечатления, открытия, фотоснимки и образцы пород. Материалов было так много, что их не успевали сортировать и каталогизировать, несколько мешков породы уже ожидали очереди в углу лаборатории, и после каждого выхода к ним добавлялось ещё по одному. Елена уже обращалась к команде с просьбой не приносить новые образцы, пока не изучат уже собранные, но соблазн забрать с собой камень необычной формы или цвета брал верх. В каждом просыпался азарт старателя, искателя самоцветов. Эти камни, помимо своей научной ценности, обладали каким-то магическим притяжением, заставляли забывать об их тяжести, о неудобстве перемещения в скафандре и отведённом на выход времени. Бывало, что только сигнал о падении уровня кислорода до критического заставлял их оторваться от поиска марсианских сокровищ. Особо упорствовал в сборе минералов Сергей.
Его всегда влекли горы и их тайны, из многочисленных путешествий он всегда привозил с собой камни на память. Кусочки мрамора с заброшенных рудников Карелии, альпийский горный хрусталь, базальт с Килиманджаро. Самую большую коллекцию он собрал в поездках на Урал: аметисты, яшма, лазурит, кварц. У него получалось создавать из них фигурки животных и миниатюрную мебель, с которыми очень любили играть его дети. Его гордостью была диорама, изображающая чертоги Хозяйки Медной Горы. Небольшой трон, собранный из кусочков малахита, стоял в центре, окруженный россыпью самоцветов. Стены были выполнены из базальта, к трону вели гранитные ступеньки. В зависимости от освещения блеск камней создавал различные истории, которые приглашали каждого в свой мир. При длительном рассмотрении казалось, словно оживали фигуры на стенах: манящие, игривые, пугающие. Они словно передавали настроение Хозяйки чертога, присутствие которой чувствовалось постоянно. Сергею неоднократно предлагали продать это чудо за большие деньги, на что он всякий раз отвечал, что вложил в него свою душу, а потому продаже оно не подлежит. Он мог часами смотреть на трон в сиянии самоцветов, обдумывая сложные решения, иногда искал утешение, делился радостью или просто отдыхал после рабочего дня. В камне он находил нужные ответы, поддержку, усладу. Теперь на Марсе он пытался найти себя заново и для этого искал новые камни.
Майк пополнял свой альбом новыми рисунками. Окружающий ландшафт, марсоход, портреты членов экипажа, проект моста через каньон и города вокруг их станции. Также он осуществил свою давнюю мечту и создал первый из известных человечеству наскальный рисунок на Марсе. Он запечатлел момент их высадки на планете: посадочный модуль и шесть фигур в скафандрах на фоне звездного неба. Рисунок он поместил на одном из стоящих в ряд обелисков, планируя и дальше фиксировать здесь важнейшие события их жизни. Он надеялся, что будущие поколения поселенцев будут проводить здесь экскурсии, вспоминать их добрым словом. Эдвард помог ему высечь подобие рамки вокруг рисунка, так стало похоже на полноценную картину. Неподалеку Эдвард придавал скальным выступам форму колонн. Композиция получалась весьма внушительной несмотря на то, что ему приходилось использовать простейшие инструменты. Вдохновлял его образ скрытой в скалах древней Петры. Конечно, размер его творения был куда скромнее, однако его уже можно было принять за вход в какой-нибудь храм или дворец. Сам он говорил, что будет здорово если они оставят после себя что-нибудь заметное, на случай если их станцию однажды сдует. Потому ежедневно после очистки солнечных батарей от осевшей пыли он брал свои инструменты и продолжал высекать новые грани колонн, наличники, декоративные элементы в виде цветов.
Далее перед его глазами разворачивался иной процесс созидания, по-своему уникальный и захватывающий. Окруженные уходом и искусственным светом растения на ферме с каждым днем тянулись все выше, выпускали новые листочки, стебельки, расцветали бутоны. Джессика неустанно следила за ними, замеряла показатели роста, регулировала уровень полива и освещения, пересаживала рассаду в подготовленные контейнеры с грунтом. Эдвард помогал ей там, где требовалось что-то перетащить, включить или замерить. В остальном Джессика успевала все сделать сама, параллельно рассказывая о своих подопечных и других необычных растениях, которые остались далеко на Земле. Эдвард занимал ее рассказами о древних цивилизациях, легендах разных народов, путешествиях по разным странам. Но чаще всего они замирали над очередным проклюнувшимся ростком или оценивали прогресс вымахавшей буквально за неделю зелени, источающей чарующий аромат. Порой они просто смущенно молчали и переглядывались, перечитывая журнал наблюдений или справочник по выращиванию растений. Нужные слова пока не приходили, но еще один процесс созидания незримо присутствовал, окутывал их обоих. Рождение нового чувства начало их захлестывать, завораживать, прорастать в них.
