Константин Селичев - Машинные операции. Сборник стихов

Машинные операции. Сборник стихов
Название: Машинные операции. Сборник стихов
Автор:
Жанр: Стихи и поэзия
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Машинные операции. Сборник стихов"

Рукописи не горят. Они пылают огнем несогласия, доведенные до крайней степени помешательства строчек, танцующих на тонкой вольфрамовой нити перегоревшей в подъезде лампочки, устремившей свой наполовину расколотый взор во всепоглощающую черноту городского масштаба.

Бесплатно читать онлайн Машинные операции. Сборник стихов


© Константин Селичев, 2016


ISBN 978-5-4483-4614-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Читателю

Селичев Константин Валентинович. Псевдоним – Leech (Лич).

Поэт урбанистического жанра. Реализм, грязный реализм, пост-модернизм.

Персональный сайт автора: [битая ссылка] www.рукописи-мастера.рф

Сообщество вконтакте: [битая ссылка] www.vk.com/po_e_t_r_y


Все изображения, представленные в книге, сделаны руками автора.

Партаки

Ты знаешь, как строчки сбиваются в стаи,

И атакуют, как приступ невроза?

Как партаки из чернил набивают

На белом теле худой целлюлозы…


Ты знаешь, как мысли бегут – дезертиры?

И укрываются в синонимИи,

Где-то на кухне полночной в квартире

Бьют свежим кофе по дистонии…


Ты знаешь, как руки не внемлют командам?

А пальцы танцуют под лунной сонатой

И рифму толкают, как контрабанду,

Скорябая душу, как скарификатор.


12/11/16

Фонари


На улицах моего города

Фонари покосились презрительно,

И стражи порядка не упустят повода

Пообщаться незамедлительно.

На улицах моего города

Только собаки не говорят о Боге,

Отпускают банальности и бороды,

Распускают руки, а порой даже ноги.

На улицах моего города,

Разговоры ведут о политике,

Решают уравнения с двумя известными

Доморощенные философы и аналитики.

На улицах моего города

Собирают на храмы и вотчины,

А хрущевки застыли от холода

В годовщину, к чему-то там приуроченную.

А на площади моего города

Не на шутку развернулись гуляния,

И с подмостков сверкая крестами,

Голос божий призвал к покаянию.

А на площади моего города

Всех простили во имя святого спасителя,

Или просто устали от холода,

Поспешив в свои камерные обители.

На улицах моего города

Слишком тесно от взглядов, локтей и распостранителей,

И фонари не упустят повода

Проводить тебя взглядом небрежно-презрительным.

Машинные операции

Иногда даже кажется, будто

Лучше вовсе и не просыпаться

В этой мятой постели под утро,

Как больной после комы в реанимации,

И пытаться нащупать жизнь

Неумелой наивной пальпацией.

Иногда даже кажется, будто

Лучше вовсе не пробовать

Изображать сенсацию,

А в ответ получать все те же

Общие рефлексы и примитивные реакции.

Иногда даже кажется, будто

Все возможные закончились вариации,

И, конечно, за окном тот же город

Опять обожрался газетными публикациями,

От которых плюются все буквы

Трупным ядом …Трансляции

Замутили ходячие мониторы —

Люди в цифре, элементарные

Частицы в процессе аннигиляции…

Иногда даже кажется, будто

Все поэты исдохли, вышли из ротации.

И лишь только в союзе писателей

Получают жирдяи свои дотации…

И лишь только кичатся политики

Толерантной дискриминацией,

Сединой приукрашенные критики,

Умудренные «опытом» шьют аннотации,

Иногда даже кажется, будто

Смысла нет здесь менять дислокацию,

Смысла нет в этих резких движениях,

В этой мятой постели, в этом городе,

Сотканном из машинных операций.


15/11/15

Моим именем не назовут улицу…


Я серое мозговое вещество,

Я человек-невидимка.

Я вылезаю из дома

И растворяюсь в промышленной дымке.

Я человек-голограмма,

Некий прообраз фантома,

Моим именем не назовут улицы,

Только, может быть, пару синдромов.

Я словно черная кошка —

Продолжение цвета ночи.

Я брожу сам по себе,

А не потому, что так кто-то хочет.

Пока друзья как перчатки

Меняют подруг и машины,

Я пропах в черной комнате

Дряхлой мебелью и нафталином.

Как сказал нам товарищ Бродский —

Просто не совершай ошибку,

Я пропах застаревшей известкой,

Хоть курю далеко не Шипку…

Я запрятал в рукав таблетки,

Словно пропуск из зоны комфорта,

Мое фото не будет в газетке

Или где-нибудь там на обертке…

Только разве что на страницу

В медицинский воткнут альманах,

Моим именем не назовут улицу,

Я всего лишь ненужный прах.


23/06/2016

Метро

Ложись в метро на рельсы,

Впивайся зубами в металл,

Пока этот город до пенсии

Считать свои дни не устал.

Ломай свои пальцы как спички,

Пытаясь держать карандаш,

Пока их библейские притчи

Опять в самом топе продаж,

Выкручивай руки и пробки,

Пока по квартирам зачистка,

Пока все прохожие робко

Тебя провожают глазами чекиста.

Держи провода зажигания,

Сжимай оголенной рукой,

Пока их мечты и желания

Все взяты под звездный конвой.

Глотай этот воздух из пыли

Под Солнцем озоновых дыр,

Под небом, распоротым шпилем,

Откуда смеется Кумир,

Плюется дождем из кровавых

Надкусанных вырванных глаз,

Пока маршируют от правой

Пустые глазницы «на раз».

Ложись в метро на рельсы,

Впивайся зубами в металл,

Как в приступе эпилепсии.

А шпалы тебе – пьедестал.


17/04/16

Кухонное Солнце


Иногда просто хочется

Абстрагироваться.

Даже если вновь там за окном ледяной апокалипсис.

Обрезать все кабели,

Забаррикадироваться,

Согреваясь кухонным солнцем, что от газа питается.

А декабрь пусть топчется

Без свидетелей,

Как следы, заметает целые города и страны.

Иногда просто хочется

Абстрагироваться,

Даже если за стенкой телеэфир разрывает мембраны.

Иногда просто хочется

Удалить все логи.

Пароли посбрасывать и уничтожить любые аккаунты,

А декабрь пусть топчется

На скользком пороге.

И случайным прохожим наносит внезапные нокауты…


21/11/2016

Чрезвычайность


Знаешь, ты – это ты,

А не кто то еще

Белоснежной улыбкой мелькает с афиш,

Как протезом таланта

Затмившим здесь все,

Ну а ты, как всегда, только серая мышь.

Знаешь, ты это ты,

И не кто-то еще.

По замерзшему городу еле скользишь,

Прикрываясь обшарпанным

Старым плащем,

Полудохлый, как снег, что весной сбросят с крыш.

Знаешь, ты это ты,

А не кто-то еще,

Пусть друзья вспоминают всех, кем ты не стал,

Просто ты это тот,

Кто у них запрещен.

Впрочем, даже их золото – только металл,

Да и ведь не такой

Уж и он благородный,

Раз покрылся коррозией рыхлой давно

И еще безграничной

Любовью народной,

Как земля по весне прошлогодним говном.

Знаешь, это всего лишь

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru


С этой книгой читают
Я расплождаю бездарные строчки, чтобы с голоду пухла полигрАфия. Как свиноматка, бежавшая из колхоза, наплевавшая на демографию во имя маниакально-креативного психоза, пока экраны заводятся от разъяренных парламентариев, талдычащих про какой-то прирост, я расплождаю гневные комментарии, непонятливые взгляды и холокост, геноцид косноязычных павлинов, распушивших свой пафосный хвост. Я расплождаю бездарные строчки… неуемно… отчаянно… дерзко… внахле
Каждая жизнь пропитана цветочным ароматом, запахом чьей-то любви. В каждом стихе есть чья-то жизнь, прожитая или только начинающаяся, каждый стих несет в себе истинную правду обо всем сбывшемся и несбывшемся…
Книга Елены Королевской – замечательный пример настоящего, глубокого патриотизма, не нарочитого, провозглашаемого на митингах и демонстрациях, а подлинного, идущего из глубины души – того, что и называется простыми словами «любовь к своей Родине». Но самое ценное – каждая строчка любого из этих стихотворений учит патриотизму юные души, маленьких граждан великой России, которые еще только постигают науку любви к Родине. В том числе и с помощью пре
Кассовый чек несет в себе информацию статистического свойства, но при этом цифры и буквы на нем упорядочены, что придает ему сходство с поэтическим произведением. Автор дополняет реальный изобразительный ряд асемическими письменами и абстрактными символами. Слова, буквы, цифры и росчерки наслаиваются друг на друга, образуя единую многосмысловую структуру. Автор выступает в роли своего рода «переводчика» с языка экономической конкретики на язык эк
Любовь снимает все Заклятья прежние, И злого колдовства закончен пир. Цветочек аленький – Подарок маленький, Но как меняет он весь этот мир.
Далтон Кейн всю свою жизнь посвятил семейной компании, и он не позволит отцу лишить себя любимого дела. В этом ему может помочь одна замечательная женщина, вот только вновь завоевать доверие Лэйни Фортино будет не так-то просто, ведь Далтон уже однажды от нее отказался, и теперь она считает его бессердечным ублюдком. Но, встретив ее вновь, Кейн клянется завоевать сердце любимой женщины.
Перед нами новая работа известного журналиста, знатока истории Санкт-Петербурга Сергея Евгеньевича Глезерова. Книга состоит из двух равновеликих частей – «дел минувших» и «дел сегодняшних». В первой части – все, что относится к истории дореволюционной, а также к лихой поре 20-х и 30-х годов ХХ века. Во второй части – информация, касающаяся современности, она является результатом журналистской деятельности автора в газетах «Санкт-Петербургские вед
Я даже не подозревала, что вечеринка нашего офиса в бане, где я каким-то чудом умудрилась вытереться чужим полотенцем, принесет в мою жизнь беременность. Вот только есть одна нестыковочка – я девственница. Непорочное зачатие? Отнюдь… Теперь в моих интересах найти обладателя этого полотенца, чтобы знать, с кого требовать алименты через девять месяцев. И не дай боже, это окажется мой босс…Содержит нецензурную брань.
Хюррем, жена султана Сулеймана Великолепного, неожиданно исчезает из дворца, и никто не знает, где она. Повелитель мира не в силах найти свою женщину, затерявшуюся в огромной Османской империи. Султанше предстоит столкнуться со страшными загадками и призраками прошлого. Кто друг, а кто враг – один из главных вопросов этой книги. Лишь воля и интуиция помогут выбраться из беды Хюррем, оставшейся один на один с чужими тайнами.