– Нашли их «уазик». – Улюм вытер вспотевший лоб рукавом и посветил еще раз фонариком на «уазик» с разрисованным тентом. – Точно – их, больше некому. Двери открыты, пустой.
– Я так и знал… – Голос Саранова, доносившийся из трубки мобильного телефона, был похож на предсмертный хрип наполовину утащенного в преисподнюю грешника. – Кошеля работа – я тебе говорил, предупреждал… Как раз его люди там стояли. Пустой, говоришь?
– Ага, пустой, – виновато шмыгнул носом Улюм. – Ты не переживай, мы все поправим. Все поправим…
– И где ты их собираешься искать? – не обратил внимания на заверения Саранов. – У этих воров тут каждый третий двор – малина. Домой к Кошелю вряд ли повезут – не совсем же идиоты… Да, твои люди сейчас что делают?
Бандитский вожак осмотрелся: трое курили у обнаруженного «уазика», рассматривая в свете фар песьи морды на тенте, остальные сидели в машинах и ждали указаний. Что тут делать? Темнота, пока не рассветет, ни о каких активных поисках нечего и мечтать.
– А смотрят тут вокруг, – наигранно бодро доложил Улюм. – Ну, следы, может, какие предметы обнаружатся… А! Ты шибко не раскисай – не все потеряно. Я тут подумал – посидим маленько, организуем засаду. Как рассветет, должны они вернуться – осмотреть тут все…
– Зачем вернуться? – вяло удивился Саранов. – Чего они там забыли?
– Я бы, например, так и сделал, – убежденно заявил Улюм. – У Пса должна быть нычка – помнишь, Григорий говорил? Ну вот – если они здесь пасли их, значит, нычка где-то поблизости.
– Если бы знали наверняка, давно бы вскрыли этот их тайник, – возразил Саранов. – Что им мешало сделать это раньше?
– Ничего не мешало, – согласился Улюм. – Но они не знали, где нычка. Сейчас поболтают с Псом маненько – а спецы насчет поболтать у них имеются, – он быстренько расколется, назовет нычку, и они сюда припрутся. А мы их тут – со всех стволов. Заберем бабочки и свалим. Так что ты шибко не переживай…
– Думаешь, успел он бабки скинуть? – с затаенной надеждой спросил Саранов. – Думаешь… думаешь, не с бабками его прихватили?
– «Уазик» почти на самом выезде, – компетентно пояснил Улюм. – Взяли, вытрусили из тачки, повязали, покатили. Если тачка не нужна, ее бросают на месте. Тащить ее никто не станет – нема дурных. А нычка наверняка где-то за пустырем – не ближе. Вот и суди – бабки скинул, покатил в город, тут его и…
– А если не скидывал? – тревожно предположил Саранов. – Если он как был – с бабками – поперся в город, а его повязали?
– Ну че он – совсем дурак? – досадливо воскликнул Улюм. – Дураку понятно: в промзоне спрятать – армия год искать будет, хер найдут. А в город… Сам подумай – ну кто с такими бабками по городу раскатывать будет?
– А если все-таки с бабками взяли? – уперся Саранов. – Тогда Кошелю нет смысла искать тайник. И мы не сможем его людей выследить, не сможем сесть на хвост… Что тогда?
Шестеренки в голове Улюма угрожающе заскрипели. Он насупился, закусил губу и принялся лихорадочно соображать. Взаимоотношения между лидерами альянса до недавнего времени были определены четко и однозначно: Саранов – мозг сообщества, генератор идей и, образно выражаясь, главный администратор;
Толхаев – коммерческий директор, экспедитор и снабженец в одном лице, а он, Улюм, – командующий вооруженными силами, который отвечает за силовые аспекты различных мероприятий и безопасность. До недавнего времени… Толхаев получил пулю в голову – до сих пор, кстати, не удалось выяснить, при каких обстоятельствах, недосуг было в тревогах нынешней ночи выкроить минутку, чтобы поинтересоваться судьбой соратника. Мозг сообщества в настоящий момент продуктивно соображать не желает – и есть на то объективные причины. Если бы Саранов задал подобный вопрос три дня назад, Улюм с обидой в голосе ответил бы что-нибудь типа: «Думать – это твое дело. Мое дело – стрелять и драться…» Но сейчас ситуация изменилась. Саранов свою часть исполнил от и до: все рассчитал, продумал, даже предупредил, что люди Вора сидят на окраине промзоны, но Улюм предупреждению не внял – проигнорировал. Общак альянса ушел по его вине – и ушел до обидного просто. Черт, надо же так обмишулиться! Из-под самого носа, без единого выстрела, без каких-либо претензий на оригинальность… В общем, не мог Улюм ответить по-старому на вопрос Саранова. Не имел морального права. Теперь от его расторопности и смекалки зависело, вернет сообщество «честно» заработанные деньги или потеряет их безвозвратно…
– Если никто не появится, поедем к Вору, – рубанул сплеча Улюм. – Придется идти на обострение.
– В смысле – «стрелку» забить? – уныло предположил Саранов. – Не скажет он ничего. Отопрется – нет, мол, и все тут. За такие бабки я, например, все, что угодно, совру…
– При чем здесь «стрелка»? – удивился наивности «мозга» Улюм. – Вломимся, предъявим, потолкуем…
– Ты это – не того, – сторожко перебил Саранов. – Вдруг наши номера прослушивают?
– Не думаю, – отмахнулся Улюм. – Если они вели Гришу и Пса, вполне могли Гришин телефон «насадить». А сразу три – вряд ли. Это кажется, что прослушку на мобильный установить – раз плюнуть. Не, вряд ли… Но мысль мою ты уловил – ага?
– Уловил, – согласился Саранов. – Давай так: сядь там, жди. Если ничего не выждешь – встретимся, пообщаемся. Главное, мы знаем – кто. Это очень важно… Кстати – «уазик» обыскали?
– Че его обыскивать? – удивился Улюм. – Пустой – видно сразу, двери открыты. Те – сто пудов – обшмонали его вдоль и поперек.
– А ты не поленись – посмотри внутри, – посоветовал Саранов. – Может, чего забыли… – В его голосе прозвучала зыбкая надежда на несбыточное.
– Ладно, не отключайся, – не стал отказываться Улюм. – Щас гляну… – и направился к «уазику», нерадостно ухмыляясь. «Забыли!» «Мозг» настолько расстроен случившимся, что утратил способность соображать. Это только в детективах бывает, что на месте происшествия забывают важную улику, которую потом «совершенно случайно» обнаруживает какой-нибудь ловкий пацан, представленный в образе главного героя. В жизни ничего такого не случается…
– Е…ный по голове… – растерянно протянул Улюм. – Вот так ни фуя себе… – Это большой бандит таким образом выразил свое безразмерное удивление, обнаружив под передним сиденьем завернутую в тряпку «беретту». – Нет, точно – моя работа стрелять и драться…
