Кирилл Кошкин. «Антихрупкость как искусство» >(лекция)
Кирилл Кошкин: Что мы вкладываем в понятие хрупкость. Что означает это слово? Почему Талеб не воспользовался тем, что было? Потому что он ссылается на то, что ни в одном языке невозможно было найти слово, обозначающее очень простой процесс: стрессовая нагрузка, и в процессе стрессовой нагрузки система не просто остается неуязвимой, не просто выгибается, а потом выпрямляется, а она становится лучше. Это принципиальный момент. То есть в результате стресса система живая или организационная, социальная система, становится лучше, то есть она приобретает какие-то новые полезные блестящие качества, которые позволяют ей справиться с какими-то новыми вызовами и новыми задачами. Вот чашка фарфоровая, по сути она является стрессонеустойчивой, если вы уроните ее на пол, она скорее всего разобьется, то есть для неё стресс является вредом. Он разрушает её целостность, разрушает ей функционал, в этом смысле это объект, который хрупок по сути. Хрупок в понимании Талеба. Есть другой вариант, например, не бьющаяся чашка. Она упала и не разбилась, она осталась неуязвимой для стрессовой нагрузки, но она не стала лучше, она осталась всё той же чашкой с тем же самым функционалом, то есть неуязвимость в данном случае не является тоже антихрупкостью, это совершенно другой процесс, она не обрела новую ручку, она не нарастила свой литраж, она осталась той же самой чашкой, а вот если бы эта чашка бы упала и приобрела бы какие-то необыкновенные свойства, помните как в мультфильме про мужика, который за ёлкой ходил, там всё время были какие-то превращения динамические, что-то упало – во что-то превратилось, упала чашка – стала ведром. Вот это антихрупкость! Теперь можно с ним ходить за водой или на рыбалку. То есть принципиальный вопрос, центральный, антихрупкости – система становится лучше, система приобретает какие-то новые свойства и качества. Это понятно?
Зал: да
Кирилл Кошкин: Здесь я коснусь еще одного вопроса… Даже не буду касаться, чтобы пока вам не путать. Потом коснусь. Я потом вас запутаю, чтобы у вас возникло много вопросов, и чтобы вам захотелось в этом разобраться. Давайте подумаем о том, а какая, собственно, польза от этой концепции сейчас вам видится? Что есть системы хрупкие, которые под стрессом разрушаются, есть системы, которые под стрессом неуязвимы, в данном случае под системой я понимаю и индивидуально человека, и микросоциальные системы в виде семьи, и большие системы, какие-то сообщества, общества, этносы, и так далее. Какая польза, как вы думаете, от этого термина, от этого понятия для понимания живых систем.
Ольга Горбатенко: Накопление опыта
Кирилл Кошкин: накопление опыта
Алексей Кликушин: Приобретение устойчивости
Ольга Горбатенко: чтобы его передавать потом
Светлана Довженко: развитие
Кирилл Кошкин: Подождите минуточку
Ольга Горбатенко: опыт можно передавать, и это будет развитием бОльших систем
Кирилл Кошкин: Вот!
Ольга Горбатенко: маленькая система нарабатывает опыт и передаёт его, например, государству
Кирилл Кошкин: То есть вы имеете в виду даже какую-то эволюционную составляющую, да?
Ольга Горбатенко: да
Кирилл Кошкин: то есть антихрупкость полезна с точки зрения эволюции. Ок, такая отличная идея.
Алексей Кликушин: Приобретение устойчивости
Кирилл Кошкин: Устойчивости?
Алексей Кликушин: Устойчивости. Свойства практически не меняются, меняются формы, а свойства не меняются.
Кирилл Кошкин: ага. Вы слышали, что Алексей говорит? Что свойства меняются, форма остаётся прежней?
Алексей Кликушин: Он может быть… развиваться, эволюционировать, но формы он остаётся той же самой
Кирилл Кошкин: Кто за? Кто может присоединиться, у кого какое-то своё мнение?
Мила Колпакчи: Так если меняется форма, то и свойства тоже меняются
Кирилл Кошкин: если меняется форма, то свойства меняются
Алексей Кликушин: А, ну да, соглашусь, но дело в том, что у […] свойства тоже меняются, и она приобретает новые формы, и тоже полезные свойства
Анна Фетисова: Мне кажется, наша вселенная – самый такой пример, у нас же большой взрыв, а потом развитие. Это антихрупкая система вполне
Кирилл Кошкин: Это антихрупкая система. Хорошо. За период развития земли там сколько-то миллиардов лет было шесть эпизодов, когда фауна, растительность почти на 98% погибали, оставались какие-то 2% из которых развивалось всё разнообразие. Шесть раз! В этом смысле с точки зрения эволюции это антихрупкая история? Потому что 98% видов исчезали.
Алексей Кликушин: Качественный отбор
Кирилл Кошкин: Качественный отбор. Ок, То есть по сути сейчас для вас антихрупкость звучит как скорее эволюционное качество? Так? Согласны вы с этим?
Зал: согласны
Кирилл Кошкин: Но Талеб имел в виду индивидуальную историю.
Анна Фетисова: Кирилл, а 2% – это получается очень небольшой процент, обладающий антихрупкостью?
Кирилл Кошкин: Так ли это? Вот в чём вопрос
Анна Фетисов: И человек вроде как
Кирилл Кошкин: Ну, человек относительно недавнее существо
Анна Фетисова: пока не изучили
Кирилл Кошкин: В этом смысле наша история в общей – пару минут. Я просто хочу сказать, так ли это в том смысле, что эволюция является собственно, антихрупким действием.
Наталья Антонова: У меня еще вопрос про приспособление. То, что меняется. Откуда известно, что это лучше?
Кирилл Кошкин: Вот. Откуда известно, что это лучше? Вопрос! человек что-то изменил эволюционно, и откуда известно, что это лучше?
Алексей Кликушин: А это Талеб сказал, что лучше
(смех в зале)
Анна Фетисова: Если выжил, значит лучше.
Алексей Кликушин: Ничего это не значит
Наталья Антонова: Ну просто ты сказал, что система становится лучше
Кирилл Кошкин: Система становится лучше, но Талеб брал конкретно небольшой отрезок максимум касающийся индивидуального онтогенетического развития
Наталья Антонова: Но даже если говорить просто про человека, я не имею ввиду большие системы
Алексей Кликушин:
