Антон Федотов - Матвей. Внештатный канцелярист

Один из полицейских околотков Петербурга. День седьмой от прибытия в столицу Российской империи

Запах казенного присутствия не спутать ни с чем. Даже если закрыть глаза, чтобы хоть на несколько секунд отвлечься от склочного городового, яростно строчащего по протокольному листу черной ручкой, то спертый воздух, легкий запах дешевого алкоголя и почему-то выгребной ямы ясно подсказывал, что у Матвея Воронцова нынче неприятности. О том же свидетельствовала отсиженная на совершенно неудобном стуле задница. А ей в этом вопросе вполне можно было доверять. Именно «спинной» нерв частенько выручал его в самых разных ситуациях. И именно он первым сигнализировал, что столь неудобные ощущения не к добру! В быту восемнадцатилетний барон, младший сын графа-отшельника из Оренбургской губернии, предпочитал использовать более пригодную для его филея мебель.

– Страшбн, страшбн! Двадцать человек изувечены, двое в тяжелом состоянии, еще пятерым помощь оказана на месте. – Городовой явно получал удовольствие, зачитывая выдержки отчета о задержании. – Паб «Пьяный книжник» разгромлен. Бармен со сломанной ногой маяться долго будет… Результаты осмотра прилагаются… В иные времена на каторгу тянуло, а теперь лет пять неба в клеточку. А за ствол знаешь еще сколько накинут?!

Матвей открыл глаза и еще раз окинул взглядом собеседника. Тот вид имел весьма довольный собой и ситуацией. Наверняка уже мечтал о том, что его «оценят, заметят и по головке погладят». Возможно, что и с премией! И наконец-то признают, что он не просто так здесь околачивается, а делом занят. Это ж какого злодея изловил!

«Новичок, что ли?» – прикинул Воронцов, оглядывая «молодого» с ног до головы, насколько позволяла обстановка. Так и есть: форменный китель обмяться не успел, кобура с табельным револьвером явно мешается (дважды уже неосознанно поправил), а в глазах – энтузиазм породистого щенка, метнувшегося за брошенной палкой, и фунт презрения аристократа к нарушителю-плебею.

Рука вновь начала непроизвольно нагреваться, так что Матвею пришлось сделать несколько неспешных вдохов, гася возможный выплеск. Отвечать нахалу он не стал. «Подите прочь» будет слишком мягким ответом, а вызов на дуэль – явным перебором. Все-таки молодой человек в столицу прибыл вовсе не для того, чтобы обзавестись тюремной «синевой», а с другими, куда более мирными целями.

– Ты, Ванюш, не отвлекайся. – На плечо «щенка» легла твердая рука совсем недавно присоединившегося к веселью старшего коллеги, судя по оранжевому шнуру с трехцветной гайкой, что хранила его револьвер от случайной утраты, носившего чин околоточного. – Твоя задача – вопросы задать да ответы записать, а меру пресечения суд как-нибудь и без тебя определит.

Хм, похоже, у молодого да борзого неплохая «лапа» есть в петербургской полиции, иначе как объяснить, что его натаскивает сам околоточный надзиратель. Обычно над молодняком ефрейтора или унтера какого ставят, а тут явно не по чину выходит. Да и часики тоже не на жалованье городового куплены. Пусть даже и годичного. Во всем облике представителя власти видна была сытость и уверенность, которой в академиях не учат. Подобный флер приобретается исключительно путем проживания в тепличных условиях и среде совершеннейшей вседозволенности. Например, когда родитель имеет высокий чин и просто-таки мечтает, чтобы избалованный отпрыск не только умел папкины деньги тратить направо и налево, но еще и поводом для гордости стал каким-никаким. Например, по стопам батьки пошел…

– Так, Фрол Степаныч, он же… – попробовал возмутиться молодой, но, наткнувшись на строгий взгляд и приказ «Пиши!», все-таки принялся заполнять шапку очередного листа.

Фрол Степаныч же Матвею глянулся. Хороший мужик, похоже, правильный. Взгляд прямой да с хитрым прищуром – точно как у деда. Судя по шраму на щеке, какой обычно остается от бритвенно-острого клинка, разного хлебнуть успел, да в жизни кое-какое понимание приобрел. В отличие от слегка полноватого чьего-то-там-сынка, он в свои пятьдесят с хвостиком был сухим и поджарым. Да и чтоб так свободно носить обмундирование, в нем нужно не только в кабинете форменные шаровары просиживать, но и по гиблым местам пошататься, да с лихими людьми схлестнуться.

Ох, интересно будет на его реакцию посмотреть, едва он поймет, что сидящий посреди допросной «злодей» – сын того самого Воронцова! Ну, будет небольшая шутка за ночь, проведенную в околотке. Не самая злобная, между прочим! Кстати, в отличие от мажора, он-то документы задержанного просмотрел очень внимательно и кое-какую спецотметку влет срисовал.

Эх, где ж ты ночью-то был? Глядишь, и не пришлось бы заднице матвеевской столько мучений на стуле неудобном принять. Да и уши жалко! Полночи самодовольный бубнеж слушать – то еще испытание! И ладно бы чего интересного рассказывал, так нет же… Все сводилось к банальнейшему «а вот я… а вот мне…». Крепости потрошков применить силу к строптивому задержанному у мажора не хватило, хотя видит Тот-Кому-Положено, что хотелось хилые кула-чонки о матвеевское лицо ему пообмять очень даже. Не решился. Даже при наличии мохнатой лапы. Предвкушал, небось, удовольствие, да так и не решился его испытать. Ну что ж, теперь уже и не выйдет. Придется ему другим способом доказывать себе, что не тварь он дрожащая, а право таки имеет. Пока же ситуация имела его самого. «И то ли еще будет!» – про себя усмехнулся Воронцов.

– Имя, фамилия, отчество, – забубнил Ванюша, недобро зыркая на безмятежного «злодея».

Матвей молчал. Равно как и предыдущие три часа своего пребывания в околотке.

– Воронцов Матвей Александрович? – вдохнув, переспросил околоточный, листая паспорт. – Восемнадцати годов от роду. Это вы?

«Злодей» поднял удивленный взгляд и… Тут же опустил его, заметив легкую усмешку на лице околоточного. Тот явно собирался насладиться ситуацией по полной. Молодой человек вполне себе мог представить, как достал опытного сотрудника «щенок». Да и сам не прочь бы повеселиться за его счет.

«Титулование специально опустил? Или… Да ведь он… Ну, что сказать. П – Педагог, чтоб его! Подыграем», – решил Матвей, выпрямляясь.

– Я, – согласился молодой и, слегка улыбнувшись, добавил: – Возраст верен.

«Щенок» словно разряд током в филей отхватил. Во всяком случае, взвился он не хуже стартовавшей ракеты. Разве что не взорвался в конце траектории. Хотя Воронцову и казалось, что до того светлого мига осталось совсем чуть-чуть!