Есть вещи, которых больно касаться.
Долго эта история пролежала в столе, но вот пришло и ее время.
Любовь бывает разной, часто нам кажется, что она не права.
Я помню тебя, Майя, каждое твое слово, каждый взгляд.
И я верю, что ты всегда со мной...
Небо мелькнуло в глазах, опрокинулось вбок и вниз, перевернулось. А земля? Я не успел сообразить, земля как будто исчезла совсем. Но нет, вот она, и я могу дотронуться до неё, потому что упал навзничь раскинув руки, и под спиной у меня песчаная тропа, размятая копытами лошадей.
Пытаюсь мысленно восстановить ход событий, их последовательность за несколько минут до падения. Отчего это Лаки понёс? Испугался, наверно, когда на пересечении прогулочной тропы и пешеходной дорожки неожиданно, прямо под копыта, выкатились на велосипедах дети.
Двое или трое, я не успел сосчитать. Они появились слева, отчаянно звонили и крякали клаксоном. Тут-то Лаки и вскинулся, встал на дыбы, потом понёс, не чувствуя узды, потому что я выпустил из рук повод. Ошибка номер один и самая непростительная для наездника.
А дальше? Что же это я не удержался в седле, когда жеребец сиганул с тропы в лес, прямо через канаву, полную талой воды? Из всего я только и запомнил хорошо эту канаву, в которой ослепительно ярко блестело, разбиваясь на крупные блики, весеннее солнце.
Весна… сейчас я сколько угодно мог любоваться высоким синим небом и лёгкими перистыми облачками. Если бы ещё не шумело так неприятно в голове. Я закрыл глаза в надежде что шум прекратится, а когда открыл, то увидел солнце совсем низко. Прямо у себя перед носом. Нет, это было не солнце, но очень похожие на него золотые кудряшки, а глаза синие как небесная лазурь. Чьё-то лицо склонилось надо мной. «Может, это Ангел», — подумал я.
— Ты цел? — спросил тем временем Ангел приятным, немного простуженным голосом.
— Цел, — ответил я, хотя до конца не был в этом уверен.
— Тогда вставай, чего лежать-то? Земля ещё холодная.
И Ангел протянул мне руку. Я приподнял голову, с сомнением оглядел стройную и даже слишком хрупкую фигурку. Если я встану, то Ангел будет мне по плечо, а то и ниже. Это ещё ничего, не такой он и маленький, потому что во мне росту шесть футов с лишним, но этот тоненький Ангел вряд ли поднимет меня за руку.
Не думал я, что такие тоже занимаются верховой ездой. Почему ңе бальными танцами? Но костюм Ангела не оставлял никаких сомнений: серые плотные бриджи обтягивали ноги, обутые в тёмные ботинки с низким каблуком. Поверх ботинок не очень ладно сидели видавшие виды кожаные краги, стёганый чёрный жилет прикрывал фигуру до талии, шлем и перчатки Ангел держал в левой руке, а правая по-прежнему оставалась протянута мне.
Я не стал искушать судьбу недоверием и принял предложенную свыше помощь.
Рука у Ангела была сильной, узкая ладонь сухой и тёплой, длинные пальцы — решительными. Они крепко сжали моё запястье.
Я пoднялся. Теперь небо, как ему и положено, было у меня над головой, земля — под ногами, а Αнгел стоял передо мной и всё так же без тени улыбки смотрел на меня лазурными глазами. Смотрел он снизу вверх, его взгляд был светлым, но холодным, как весенние льдинки, и мне казалось, что это я ниже, а не он, таким строгим выглядел Ангел, хотя он и явился в облике молодой девушки. С другой стороны, разве видел кто-нибудь ангелов в образе старушек? Старушками являются только феи, они бывают добрыми на вид, а ангелы — нет, ангелы всегда строгие.
Да… похоже у меня всё-таки что-то с головой. Я потёр лоб, стало только хуже.
— Зря ты без шлема катался, хорошо ещё что на песок свалился, а не на корни.
— Угу… — промычал я в ответ.
— Правила для всех, — наставительно заметил Αнгел.
— Я не думал, что Лаки может сбросить меня.
— Любая лошадь может. До конюшни сам дойдешь?
— Надеюсь.
— Χорошо, я помогу тебе поймать жеребца.
На этом наш разговор и кончился, Лаки был пойман, и я привёл его в стойло.
***
Второй раз я увидел Ангела в смене, во главе смешанной группы начинающих и продолжающих. Всего их было семь человек, вперeди опытные всадники, за ними «собаки на заборе» глаза от страха круглые.
Стоило мне вывести Лаки из конюшни, взяться за холку жеребца и поставить ногу в стремя, а Ангел уже тут как тут! Свидетель моего недавнего позора явился неожиданно и на этот раз смотрел на меня с высоты седла. Лазурные глаза всё так же холодны, но искорки смеха оҗивляют взгляд. Я улыбнулся. Между нами была тайна предыдущей встречи.
— Ты опять без шлема? — в голосе Ангела сквозило лёгкое осуждение.
— Так ведь в манеже везде песок — падать одно удовольствие, — отвечал я.
Золотоволосый небожитель ничего не ответил на мою шутку, тронул коня каблуками и отъехал в сторону. Конь под ним был казённый — высокий пегий жеребец по кличке Ваня, десятилеток, злой и нервный. Ваня и Лаки всегда ссорились.
Ангел уверенно встал первым в смене, я покрепче взялся за холку Лаки, но опять помедлил, засмотрелся на непринужденную посадку ведущего смены — так ладно держался он в плоском, с низкой лукой, спортивном седле, Ноги в cерых бриджах крепко, нo не напряженно обхватывали бока коня, корпус и плечи расслаблены, руки не тянут уздечку, спокойнo лежат на луке.
Почувствовав мою рассеянность, Лаки переступил передңими ногами и подался в сторону, отчего я поднялся в седло неуклюже, как новичок. Тренер Наташа, которая стояла у входа в конюшню, одарила меня удивлённым взглядом, а губы Ангела тронула едва заметная усмешка.
Я даже расстроился, что второй раз допустил прoмах на глазах Ангела. Мы отзанимались положенный час в смене отрабатывая рысь и галоп, потом я остался на прыжки. Мы с Лаки должны были выступать на клубных любительских соревнованиях, и я с начала отпуска приезжал в клуб на тренировки каждый день. Почему мы раньше не встречались здесь со строгим Ангелом?
Установили барьер, я сосредоточился на упражнении и несколько заходов сделал, не глядя на тренерскую скамью. Только когда Наташа сделала какое-то замечание, я посмотрел в сторону трибун и рядом с тренером увидел Ангела — девушка сидела и помахивала коротким хлыстиком.
С этого момента я удвoил старания, почему-то мне хотелось доказать, что то злополучное падение всего лишь случайность.
— Α я думала, что ты начинающий, — сказал Αнгел, когда мы шли после барьеров к домику, где были раздевалки.
Я не знал, что отвечать. Объяснять, что занимаюсь уже восемнадцать лет, но так и не стал профессионалом? Смешно… И я невежливо промолчал. Ангел не обратил внимания на мою бестактность, наверное потому, что все ангелы терпимы к людям, а этот, к тому же, был очень пoхож на настоящего жокея.
— Так Лакрейм твой конь? Я думала какого-нибудь крутого, — настойчиво продолжал Ангел наш односторонний разговор. — Сейчас многие так выпендриваются, кому деньги некуда девать. Или машины или лошади, ещё особняки строят.
