Весна в Енском районе – это всегда холодные ветра, жаркий солнечный обед, если нет туч, и промозглые ночи. Снега столько, что, если собрать его по окрестностям, можно слепить возвышенность, относящуюся к классу нагорий. Чтобы попасть в город, всем без исключения нужно подняться в гору со стороны прилегающей деревни, а затем через пятнадцать километров спуститься. И выехать можно только по этой дороге. Несмотря на то что гора одна, названия у неё два – по прихоти одного, а может быть, нескольких человек.
Весна своими скользкими дорогами частенько вносит коррективы в планы дальнобойщиков и водителей большегрузов, у которых рабочий день расписан по часам. Гололёд не позволяет грузовикам с шинами из нескольких слоёв резины подняться в гору, поэтому в Енском районе часто случаются аварии: большая машина с полным прицепом леса или чего-нибудь ещё медленно скатывается под гору к деревне Андреевке. Её жители нередко вынуждены в самый последний момент спасаться бегством из своих домов. Так семейство Панфиловых научилось выживать за счёт страхования недвижимости. Каждый сезон по весне в их ограду врезался какой-нибудь гружёный камаз, разносил деревянные ворота в щепки и под лай собаки раскидывал брёвна по двору. Бревно редко повреждало дом, но если такое случалось, то сумма вознаграждения увеличивалась.
Схема появилась не сразу. Долгое время Панфиловы чинили забор за свой счёт, жили у соседей, бывало, мёрзли в бане или времянке. Потом опытный человек подсказал лазейку. Той весной к Панфиловым в ограду приехало сразу три большегруза, и они стали самыми богатыми на деревне.
Остальные тоже были не дураки. И соседи начали страховать дома, да только без толку: все машины, как притягиваемые магнитом, катились ровно к месту жительства Панфиловых. Затем начиналось целое представление. Мать семейства проклинала водителя, упрекала его в глупости: разве можно ехать в гору в такую погоду? Дети плакали, жаловались, что им страшно, и на следующий день отправлялись к психологу «на восстановление», потому что тоже были застрахованы. Отец семейства, завершая представление, выходил хмурый во двор, чесал голову и приговаривал: «М-да». И всё это сопровождалось лаем золотистого ретривера, сидящего на цепи. Потом большегруз вытаскивали, оформляли страховку, и Панфиловы ждали выплат, после которых могли беззаботно жить весь год, заниматься огородом, ездить на рыбалку и в лес за ягодами, грибами и шишками.
Бывало, что эта схема срабатывала и осенью, но очень редко: дороги чаще посыпались песком и гравием. Всё оттого, что к зиме готовились заранее, а весна всегда заставала жителей деревни врасплох.
Панфиловы постепенно переехали из этого дома. За счёт страховых возмещений они построили новый – кирпичный, двухэтажный, с высоким забором и полуавтоматическим отопительным котлом, работающим с лета по весну. Но как только начинался сезон «весенних большегрузов», семейство перебиралось в свой старенький дом и с нетерпением ждало гостей. Летом они возвращались и начинали кутить. Вся деревня с завистью и ненавистью наблюдала за тем, как в дом Панфиловых обозами тянулись новые приобретения и яства, а над участком вечно витал запах шашлыка. Встретишь иногда в магазине жену Панфилова, а она вся изважничается и будет долго и со смаком рассказывать, как вчера жарили свинину, ели осетрину, а завтра она хочет уху из стерлядки сделать. Люди, может, и что-нибудь бы ей ответили, но из зависти молчали и жадно вкушали подробности сытой жизни.
Не одна мать вела себя надменно и эгоистично. Все члены семьи были такими. Пьяный Панфилов-старший разъезжал на своём джипе, гордо подняв голову и ни с кем не здороваясь. Панфилов-младший приставал ко всем девушкам в деревне, хвастался деньгами и мотоциклом. Даже его маленькая сестра, школьница, вила верёвки из учителей, глядела свысока на одноклассников и пугала каждого своим отцом.
Окружающие молча терпели выходки Панфиловых. Все, кроме деда Сашки. Несмотря на то, что звали этого человека Ипполит Сергеевич, он разменял шестой десяток и был награждён медалью «Ветеран труда», прозвище Дед Сашка подходило ему, как никому другому. И отражало оно бедность. Дом его, казалось, держится на одной подпорке и может обвалиться в любой момент. Внутри была полная разруха, две чашки, две ложки, вилка и гранёный стакан. А печку он топил подаренным углем или найденными дровами. У деда Сашки была маленькая четырёхколёсная тележка, на которой стояло советское корыто. В него он скидывал барахло, которое найдёт по дороге да подарят местные. Как этот человек пришёл к такой жизни, никто не знал. Ходило несколько легенд, но все на грани фантастики. В общем, факт оставался фактом: был дед со своими обносками, жил в ветхом доме в нечеловеческих условиях, и больше ничего.
Конфликт между семьёй Панфиловых и дедом Сашкой начался с того, что старик заступился за девушку, которой домогался Панфилов-младший. Собственно, Сашка и не сказал ничего, только прибежал не вовремя на крики: «Отпусти! Я не хочу! Не трогай!». Младший пытался взять её силой, но, увидев свидетеля, завёл свой мотоцикл и уехал. Девушка стыдливо покраснела и ушла в дом, а дед Сашка побрёл своей дорогой.
На следующий день Панфилов-старший, наслушавшись клеветы Панфилова-младшего уже придумал, как поквитаться со стариком. План был простой: унизить обидчика его нищетой. Панфилов-старший зачастил в местный магазин под горой, где всё поджидал свою жертву.
Через три дня они встретились. Дед Сашка глядел на полки, высматривал цены и в уме прикидывал, на какие продукты ему хватит и протянет ли он на них до следующей пенсии. Злорадно улыбаясь, Панфилов- старший в своей дорогой зимней куртке зашёл в магазин и, не теряя времени, приготовился к нападению.
– Что же вы это не здороваетесь? – начал Панфилов.
Дед Сашка повернулся к нему, посмотрел прищурившись и ответил:
– Дак не увидел, я же спиной к вам. Здравствуйте.
