Пролог
У меня есть привычка: когда я сижу в кухне, я разговариваю со своим чайником. Как-то с детства так повелось у меня. Только в этот раз все было по-другому – чайник не отвечал мне. Он стоял на плите недвижимый от шока, в немом исступлении смотрел на меня своим открытым носиком. А в окне догорал закат. Розовое пламя горизонта отливалось на мне – окровавленном, помятом, дрожащим – пока я ждал ответ от своего друга-чайника. Чайник продолжал молчать. Мои руки дрожат все меньше и меньше, и я точно знаю, что должно случиться сегодня дальше. Я знаю… Знаю.
В прихожей, напротив моей ванной, есть зеркало в полный рост. Я решился наконец-то взглянуть на себя настоящего: узкий разрез глаз, выделяющийся подбородок, впалые щеки, под глазами синие круги. Боже, как же я худ и помят, стою вот, замерзший и дрожащий, двумя руками обхватываю небольшую шею в попытке ее согреть.
Напротив зеркала – дверь в ванную комнату. Я боюсь туда заходить. Я знаю, что там ждет меня. А если точнее, что меня уже не ждет никогда. Кровь вместе с водой уже затопили пол в ванной и теперь сочатся сквозь щель между полом и дверью. Ладно, обо всем по порядку.
Прислуга
Все перемены и обещания в моей жизни происходили в ванной. Сейчас, в общем-то, тоже. Фен, розетка, сигареты, зеркало с трещиной по всей длине и равномерный шум плескавшейся воды. Ванная у меня самая простая: чугунный гроб напротив двери, рядом с ней стоит умывальник с двумя зубными щетками и давно закончившейся зубной пастой, над раковиной висит зеркало с шрамом во всю его длину, и унитаз, который я не чистил, кажется, никогда. Я оглядывал ванную комнату и думал: « Когда-нибудь обязательно сделаю…» Глаза натыкаются на фен. Я вообще не знаю зачем мне нужен фен. Обычный фен, который для волос, что-то забыл на моей раковине. Смотрю на него и понять не могу. Сколько это уже длится? Год? Два? Или сколько? Ладно, думаю. Пытаюсь подняться на ноги, только я слишком пьян для такого маневра. остаюсь валяться трупом в уже остывшей воде. В голове мелькают мысли: «Я это сделаю… Я обязательно сделаю это… Простите, но сделаю…» Неловкое движение рукой – в ванну падают мои сигареты. «Последняя из блока, блядь!» – парирую удар судьбы. Остается полумертвый окурок, которым я не попал в унитаз. Никого вокруг нет, значит никто не осудит. Я прикуриваю бычок. Откашливаюсь от едкого дыма. «Когда-нибудь…» – мерцала мысль в моей голове.
Очнулся утром в своей кухне. Не очень уж удобно на полу спать. Все тело адски болит. Сырые джинсы и футболка на мне тоже проснулись и неприятно щекотали мое размякшее тело. Кое-как встаю и иду к зеркалу в ванной. Трещина по всей длине зеркала напоминает о былом величии жизни. Долго не могу заставить себя разглядеть как следует лицо, но в итоге получается адаптироваться к похмельной жизни, и открыть глаза полностью. Боже… это не могу быть я, просто не могу. Рытвины на лице и небритая кожа хронических алкашей, заплывшие шея и щеки, на голове лаком крытой из-за отсутствия шампуня уже есть седые волосы, мой нос с аккуратной горбинкой кренится вправо, карие глаза нельзя назвать карими из-за огромных синяков вокруг, длинный срез моих пухлых губ исказился от боли в голове. «Боже…» – единственное, что отзывалось на эту картину. Даже самые отбитые мрази не стали бы связываться с таким животным. «Печально… время-то сколько уже…» Лезу в карман и нащупываю телефон. Экран равнодушно говорит: «Четырнадцать часов тридцать две минуты». На работу сегодня не нужно, и на том благодарю. Весь оставшийся день прихожу в себя. Первым моим осознанным желанием сегодня была мастурбация. Скоротав несколько минут, вспоминаю как утопил свои сигареты. По всей квартире ищу случайно забытые сигареты, хоть немного, хотя бы одну. Ничего не нахожу. Приходится выйти на улицу. Солнечный свет отливается золотом и бьет по моим воспаленным глазам, и я жмурюсь, силясь больше не видеть света. Кое-как мне удалось таким образом – почти вслепую – дойти до входа в местный магазин. В магазине меня уже знают, а потому блок привычных сигарет терпеливо ждет оплаты. Домой я шел быстро. Выкурил три сигареты по дороге, еще одну в квартире, после чего ушел спать. Точнее, пытался уснуть. Укутался в одеяло и лежал. Моя попытка провалилась – я начал блевать. Остаток дня убирал квартиру от рвоты и курил.
После наступления темноты Он снова был со мной. Он опять смотрел на меня из-под своего огромного лысого черепа взглядом, которым смотрят на спящих при дрочке. Ощущения не самые приятные, особенно понимая, что после окончания он вполне может достать перо и начать полосовать меня, пока у него снова не встанет. Колени напрягаются до предела и черви в животе моем норовят вылезти наружу, пальцы онемели и взгляд, куда ни направь его, не может удержаться на одном месте. «Она ведь так и не вернулась…» – с выражением проговорил Он. И снова Он просто смотрит своим инфернальным ужасающим взглядом. Все продолжается минут так тридцать. Он уходит. Руки продолжают трястись еще какое-то время, только уследить за ними уже не могу – в голове разрываются гранаты или типа того. Не знаю, как долго все продолжалось после Его ухода, но уснул я все еще напуганным.
Ненавижу утро. Зачем оно существует? Чтобы размазать маленьких и слабых людишек с их проблемами и заботами? Глупый-глупый человек опять должен подняться на ноги, указать себе самому путь в светлое будущее, которое никогда не наступит? Не знаю я, не знаю! Солнце смогло-таки пройти мои блокады из штор и благополучно, с остервенением, било в мои уставшие глаза. «Спасибо тебе, Бог, за это конченое чудо, только все равно иди на хуй, гнида…» – думаю пока пытаюсь спрятаться от ненавистного света. И снова ванная меня принимает. Снова зеркало с трещиной во всю длину своей кривой, насмешливой улыбкой смеется от моего вида – заспанного, отвратительно грязного. Обожаю воду… Как же она греет и успокаивает. По лицу и ладоням струйками течет жизнь, что-то действительно ценное, что-то хорошее и светлое. И плевать, что из проржавевших труб многоквартирника – не важно все это. Зато меня снова вернуло хоть немного к жизни прозрачное и прелестное чудо. Пора собираться на работу.
Июнь. Видите ли, я излишне потлив, что крайне негативно сказывается на моем настроении и состоянии вообще. Если хотите, то я бы сказал примерно так – хочется отпиздить эту ебаную духоту и солнце впридачу. Улица заполнена человечеством, но лишь у меня явно выделяются пятна на подмышках, даже черная футболка ни разу не помогла. А они всё идут, идут они мимо и делают вид, что все хорошо, ничего же не происходит, верно? Не смейте взглянуть на меня, животные, начну убивать по одному всех, кого только смогу разглядеть, так что лучше молитесь и ссыте под себя при моем появлении, мрази. Но это неправда, я не смогу их убить всех. Даже несколько человек, даже парочку тел не смогу осилить. А солнце все палит и палит. Продолжаю идти, созерцая мир своим опухшим лицом, хотя, это больше похоже на ебальник.
