Абсолютно чёрный, будто целиком высеченный из обсидиана обелиск стоял ровно посередине мёртвой поляны. Когда я только увидел это, у меня холодок пробежал по спине, несмотря на тёплое таёжное лето. Да что уж там, даже после трёх дней на объекте мне не по себе от этой потусторонней картины: круглая поляна без единого деревца на ней, окружённая густым сосновым бором. Ничто, кроме жёлтой травы, здесь не растёт, не найти даже самого захудалого кустика. Только круг смерти, как успел окрестить его Борис, с загадочным мегалитом в центре.
Борису, кстати, эта обстановка очень даже подходила. Вы бы видели, как этот грузный сорокалетний археолог каждое утро, кряхтя, выбирается из палатки, по-хозяйски оглядывает поляну и чертыхаясь идёт брать замеры. Вчера я попробовал сказать ему, что он тут прямо как дома, на что Борис пробормотал что-то про сумасшедших геологов и отправил меня готовить кофе. Он вообще не переставал ворчать с того самого момента, как я ворвался к нему в кабинет, размахивая выпиской из архива про неизученный мегалитический комплекс странной формы. Меня зацепило описание – обсидиановая колонна высотой более тридцати метров. Откуда взяться обсидиану посреди тайги в тысячах километров от активных вулканов? И даже если предположить, что он каким-то образом туда попал, как древние люди могли высечь из такого хрупкого материала тридцатиметровую колонну? Мне стало так интересно, что я не мог уснуть, и на следующее утро сразу побежал к Борису. Тот не выказал особого энтузиазма, и мне сначала показалось, что он согласился исключительно из жалости. Но потом мы не смогли выбить бюджет. Руководство института даже запретило нам приглашать студентов в качестве добровольцев и отказалось отвечать на вопросы. Я тогда решил, что моё исследование закончилось, не успев начаться, но Борис сказал, что мы можем поехать и вдвоём, собрать первичные данные и уже с ними организовать полноценную экспедицию. Я тогда готов был его расцеловать, но Борис точно бы разбил мне нос за такое.
И вот, спустя один кредит, три месяца поиска точных координат и переговоров с местными, мы здесь. За три дня в лагере успела появиться рутина: умыться, сходить за дровами и водой, если нужно, приготовить завтрак, обязательно с кофе. Кофе вообще оказался одним из самых ценных наших припасов, только с ним получалось сохранять хоть сколько-нибудь сносное расположение духа.
Я не могу описать, какое впечатление производит это место. Особенно сильно оно ударило по мне в первый день. Последний участок пути мы проделали на квадроцикле одного из местных егерей, который за достаточно крупную сумму согласился доставить нас к мегалиту. Егеря звали Хадиуль, он был эвенком из деревни неподалёку от объекта. Хадиуль, не переставая сыпать анекдотами, в основном почему-то про чукчей, вёз нас по таёжным тропам больше двух часов, всего раз остановившись передохнуть. Мне пришлось сидеть на самом краю сиденья, позади Бориса, так что я отбил себе весь копчик и очень скоро не мог думать ни о чём другом, как о ноющей боли пониже спины. Я даже не хотел ставить палатку и был готов рухнуть на землю и спать прямо так, но стоило нам выехать на поляну, усталость как рукой сняло.
Только что мы продирались сквозь пышущую жизнью тайгу. Там, в чаще, от зелени у меня рябило в глазах, с веток постоянно срывались щебечущие птицы, а кусты вдоль дороги то и дело шевелились, как будто сквозь них кто-то пробегал. Звуки были везде, и даже за рёвом двигателя я слышал треск, шорох и клёкот. Стоило нам попасть на поляну – всё разом стихло. Стояла такая тишина, что я даже подумал, что что-то не так с моими ушами. Я так и не смог к этому привыкнуть, и когда хожу, специально стараюсь шаркать, чтобы издавать как можно больше звуков.
Возможно, дело в мёртвой траве, которая покрывала всю поляну, но и цвета здесь как будто приглушённые. Сосны, чья хвоя в лесу имела глубокий зелёный цвет, здесь казались сизыми и невзрачными. О желтизне под ногами и говорить не приходится, но даже небо казалось бледнее, чем обычно.
На фоне всего этого обелиск чуть ли не сверкал. Это был не кусок камня, а настоящая чёрная дыра, поглощавшая даже свет. Он как магнит притягивал к себе взгляды, и я, засмотревшись, упал с почти остановившегося квадроцикла. Хадиуль громко захохотал, спрыгнул на землю и помог мне подняться.
– Нравится, да? – с опаской покосился он на мегалит. – Хочешь, забирай!
Я неловко усмехнулся. Хадиуль в свои пятьдесят с лишним лет был просто огромен и внешне напоминал медведя в камуфляже. Образ дополняло ружьё, которое висело у эвенка за спиной и превращало его внушительный образ в довольно угрожающий. Из-за этого над его шутками получалось смеяться больше из осторожности.
– Связи нет, – Борис уже успел выудить из рюкзака телефон. – Хадиуль, можно тебя ещё об одной услуге попросить?
– Заезжать проверять вас, да? – он понимающе кивнул. – Если бензин покроешь, всё можно.
Борис что-то пробормотал себе под нос, вытащил из внутреннего кармана пакет с деньгами и принялся отсчитывать нужную сумму. Хадиуль внимательно следил за руками.
– Столько хватит? – Борис протянул ему внушительный веер из тысячных купюр.
– Хватит родной, хватит, – Хадиуль со смешком взял деньги и принялся пересчитывать. – Кстати, по еде у вас как?
– Сухпайки, дегидрированная… – начал было я, но Хадуль замахал руками.
– Ясно всё, сплошная хрень. Оленина интересует? В основном сушёная, ягоды могу ещё привезти, травы какие, если припав охота. Недорого, для вас даже скидку сделаю. Надо?
Борис закатил глаза, но потом кивнул.
– Конечно надо, – он взвалил рюкзак на плечи. – Кому охота недели сухомяткой давиться?
Хадиуль довольно ухмыльнулся.
– Я тогда привезу всего понемногу, вы сами выберите, ладно? Через три дня где-то, – он снова покосился на мегалит. Каждый раз, когда он смотрел на него, широкая улыбка сходила с лица Хадиуля.
– Нам надо о чём-то знать? – Борис помог мне со вторым рюкзаком. – Какие-то обычаи, правила безопасности?
– Не думаю, – Хадиуль покачал головой. – Зверь сюда не ходит, а обычаев столько, что и не перечесть. Просто делайте свою работу, – он поджал губы, – и лучше побыстрее.
Он подождал, пока мы разгрузимся, и тут же уехал. Его явно напрягала мысль оставаться на поляне дольше необходимого.
Место под лагерь мы выбрали на поляне, у самой её границе. Вдвоём мы всё равно не смогли бы организовать нормальные раскопки, а искать подходящее место в буреломе мы не стали. Палатку я поставил кое-как: она сразу покосилась, не успел я вбить в землю колышки. Меня это мало волновало, да и сейчас не заботит, я до сих пор сплю в кривой палатке. Все мои мысли занимал мегалит.