ПРОЛОГ
– Анья! Анья, хорт тебя задери! До сих пор спишь? А ну подъем, бессовестная девчонка!
Чудовищно громкий рычащий бас ввинтился в уши, промчался по черепушке изнутри, не нашел отклика и улетел дальше, но меня уже трясли за плечо и требовали не только встать, но и одеться, привести себя в порядок и мчать вниз.
Потому что, видите ли, жених приехал.
Чего?
Тут я проснулась окончательно, но стоило только увидеть женщину, которая меня будила, как в моей и без того гудящей голове случился новый коллапс и я…
Заорала. Вот просто взяла и заорала. От ужаса, ага.
Просто когда женщина больше всего похожа на помесь обезьяны, тяжелоатлета и всё это в темно-зеленом цвете с кустистыми черными бровями и черными косами-дредами, тут не до манер. А ещё она была одета, как… Как…
– Анья! - легко перекричала меня жуткая женщина в пышном лиловом платье, упирая руки в необъятные бедра. - Молчать!
И я как-то сразу поняла: лучше молчать.
И неважно, что я не Анья, а Анна Викторовна.
– Выйдешь замуж, ори на мужа, хоть заорись! - продолжала грозно наставлять меня непонятная мадам, пока я судорожно прижимала одеяло к подозрительно тощей груди и нервно косила взглядом вниз.
На свои худенькие девичьи пальчики. Оливкового цвета.
– А сейчас встала, умылась-оделась и бегом вниз, пока господин Хагриф не решил, что ты совершенно невоспитанная хамка! Отцу его почти неделю обхаживать пришлось, чтобы он согласился взять тебя в жены, дрянь неблагодарная! Быстро встала!
В моём агонизирующем мозгу так и не возникло ни единой здравой мысли, особенно о противостоянии этой странной мадаме с черными глазами, которые буравили меня с откровенной неприязнью, так что я решила проявить благоразумие и сделать всё, как она хочет. А потом сбежать отсюда куда глаза глядят!
Но для этого надо сначала действительно встать и одеться.
Чем я отчасти и занялась, откинув в сторону одеяло дрожащими руками, встав на дрожащие ноги и кое-как дойдя до шкафа. Перед ним я снова застопорилась, но безымянная (однако очень громкая и деятельная) мадам просто сдвинула меня в сторону, вынула оттуда всё необходимое и следующие десять минут одевала меня сама.
Ночнушку в сторону, другую сорочку на тело, панталончики, чулочки, нижнее бежевое платье, верхнее коричневое платье, шнуровка, туфли, прическа… Пока она крутила меня, как куклу, напоследок усадив перед большим зеркалом, я в откровенном ступоре изучала своё отражение.
И как никогда была близка к обмороку.
Где мои пышные розовые щечки? Где моя великолепная грудь четвертого размера? Где мои честно прожитые сорок лет, в конце концов!
Кто приклеил мне эти длинные острые уши и выкрасил кожу в оливковый цвет?! Что за отвратительный черный парик с прозеленью?!
Почему я похожа на, мать вашу, шестнадцатилетнюю эльфийку, только зеленую?!
Глядя на отражение широко распахнутыми оленьими глазами непривычно орехового цвета, попутно пыталась вспомнить, что последнее помню из своей реальной жизни.
Мы… отмечали. Корпоратив, ага. Ну и малость выпили… Малость больше нормы. И?
И всё. Как отрезало.
Дерьмо!
Переведя откровенно заторможенный взгляд на женщину за своей спиной, отметила, что цвет её кожи темнее, чем у меня. И габариты - больше. И клыков у меня таких нет. Причем они у неё не верхние, а нижние. Как у кабана.
Внезапно вспомнился фильм… Название я так и не вспомнила, но вспомнила, что он был снят по популярной компьютерной игре. И там были орки. Черт!
Она орк?
А я?
Снова перевела взгляд на своё отражение.
Если я орк, то какой-то другой. Черты лица миловидные, нижних клыков нет, юная, стройная, остроухая. Эльфийка, только зеленая. К счастью, не совсем плоская, кое-какая грудь есть (максимум двоечка), да и бедра пошире, чем талия, но всё равно по сравнению с мадамой - тростинка.
Странно…
Аккуратно изучила свою руку, чтобы не привлечь внимание гориллоподобной мымры, которая не переставала бухтеть, как меня любит отец, и скольких нервов ему стоило найти мне хоть какого-то жениха после того, как от меня отказался предыдущий, отметила, что оливковый - это родной цвет кожи, а не краска, но ногти у меня почему-то черные. И это не лак.
Так. Ладно. Допустим (только допустим!), я не сошла с ума. Я это самое… Как его? Попаданка, вот! В чужое тело. Странное тело, но… Об этом подумаю позже.
Опять замуж?!
Не хочу! Я там пятнадцать лет была и, разведясь два года назад, ни разу не пожалела. Детей у нас не было, делить оказалось почти нечего, а когда его юная и наглая любовница просто начала мне слать откровенные сообщения в стиле “отпусти его, карга старая, он меня любит, а тебя терпит из жалости”, то с радостью это сделала. Надоел. Просто надоел. Борщи ему, видите ли, мои больше не нравятся, маринады удовольствия не доставляют. Рубашки не так глажены, брюки не так стираны. А то, что квартира моя и зарабатываю больше, его почему-то не волновало. Ой, да и катись!
Работая на заводе замдиректора по хозчасти, я и в свои сорок без мужского внимания не оставалась. Но, дура, зачем-то хранила верность мужу. Зачем?
Так, стоп. Куда меня тащат?
Стараясь не сильно отставать от зеленой гориллы, которая рванула из комнаты прочь, при этом вцепившись в моё запястье с такой силой, что могла легко его оторвать, едва не навернулась на широкой деревянной лестнице, тем не менее успевая и ногами перебирать, и по сторонам глядеть.
Дом выглядел солидно. Этакая Викторианская Англия в немного фэнтезийной стилизации. Не скажу, что любила историю, но одно время плотно подсела на детективы и посмотрела парочку сериалов той эпохи. В том числе фэнтезийных. Знала даже такие чудные слова, как “стимпанк” и “дизельпанк”.
Это было оно!
Стены, сверху обтянутые тканевыми обоями в ромбик, снизу обшиты темными деревянными панелями, вычурные светильники-фонарики, картины в основательных золоченых рамах, толстые балясины у лестницы, бордовая ковровая дорожка.
К сожалению, никто не дал мне время осмотреться нормально и стоило нам прогарцевать со второго этажа на первый и ураганом пронестись по коридору, как меня самым бессовестным образом впихнули в комнату за широкой основательной дверью и оставили один на один с двумя громилами крайне жуткой внешности.
Я испугалась зеленокожую тетку с внешностью гориллы? Это я погорячилась.
Эти двое выглядели ещё жутче!
Огромные, широкие, с откровенно нечеловеческими мордами и огромными нижними клыками. Причем если седовласый мужчина за столом был зеленокож и в целом добродушно настроен, пророкатав что-то вроде “доченька, проходи”, то второй, рассевшийся на диване, выглядел, как бандит. Ещё и с гонором. Его кожа была тёмно-коричневой с едва заметной прозеленью, на широченных плечах едва не трещал черный сюртук, на лице застыла пренебрежительная гримаса, а в черных глазах не было ни капли приязни. Черные волосы собраны в высокий хвост на макушке, густые бакенбарды обрамляли широченные щеки, а нижнюю губу рассекал некрасивый шрам и кончик левого клыка был сколот.
