– Хватит! Свадьба завтра на рассвете! – устав спорить и доказывать, что это уникальный шанс возвысить нашу семью, «любимый» дядюшка рявкнул и ушел, оставив меня в комнате одну.
Ненавижу…
Милосердная Басси, как же я его ненавижу!
Прикрыв глаза, я пыталась найти выход, но не находила. Гурзиям стар. Гурзиям богат и влиятелен, но настолько болен, что проживет не больше цикла. Умрет Гурзиям – умру и я, таков обычай, предписывающий хоронить жен вместе с высокопоставленными мужьями.
Я не хочу умирать!
Если бы я могла… Ох, милосердная Басси, если бы я могла избежать этого брака!
Но нет. Харитум уже договорился. Гурзиям уже согласился. Одна я до последнего часа пребывала в блаженном неведении относительно своей судьбы. Но вот час настал. Мне объявили решение главы. Я не вправе ослушаться.
Я…
Сирота. Перестарок.
Красива, но строптива и бедна. Из приданого только и есть, что крохотные крупицы Силы. Таков был вердикт всех, кто отказывался брать меня в жены. Мне уже почти восемнадцать, а это был критический предел для всех мужчин, кто хотел молодую и красивую супругу.
Глупцы! Да не желала я их в мужья! Мне оставалось каких-то три луны, чтобы войти в тот самый возраст, когда можно посвятить себя служению милостивой Иссене!
Но нет… Харитум решил сыграть иначе! Старый козел! Выродок ишака! Да сгниют его кишки в самой грязной канаве! Да отсохнет его «богатство» и покроется гнойными язвами его тело во веки веков! Да заведутся в его нутре белесые черви, пожирающие его внутренности!
Басси, ну почему я?!
Рухнув на колени, закрыла лицо руками и беззвучно разрыдалась. Всё тщетно, всё. И переданная бабушкой сила, что тлела внутри, так и не найдёт выхода… Нет, нет… Нет!!!
Нет.
Рыдания остановились в секунду.
Нет.
Я нашла выход.
Да.
Гурзиям зря согласился.
По губам зазмеилась усмешка. Выход найден.
Готовь бальзамирующее масло, Гурзиям, оно тебе вскоре понадобится.
Девичья фигурка, закутанная в плащ, резво бежала по ночным улицам Престополя. Ей надо было успеть посетить как минимум два храма, чтобы упросить тех, кому были подвластны те сферы бытия и силы, которыми уже не очень юная авантюристка планировала воспользоваться.
Мимилисса не планировала покоряться главе и выходить замуж за старого и больного вельможу, Мимилисса планировала пожить ещё век-другой.
Молодой и красивой.
И немертвой.
– Сами боги благословляют ваш брак, дорогая моя Мили! – Харитум был счастливее всех присутствующих вместе взятых.
А как иначе? Утро невероятно солнечное, на небе ни облачка, что говорит о расположении богов к брачующимся. А ещё этот жирный боров получил за меня такой выкуп, что мог больше не работать до конца своих дней. Ничего-ничего… Этот самый конец дней уже близок. Усмехнувшись своим совсем не благочестивым мыслям, я последний раз учтиво поклонилась «любимому» дядюшке.
Последний.
Эту лощеную рожу я вижу последний раз.
Ещё любезнее улыбнувшись супругу, заметила, как его кадык судорожно дёрнулся. И тебе недолго осталось, любезный Гурзиям… Песчинки в твоих часах уже отсчитывают последнюю сотню. И скоро, совсем скоро на дно сосуда упадет последняя. И тогда… Тогда Иссена-милосердная выполнит свою часть договора, чтобы вскоре и я смогла выполнить свою часть.
Улыбаясь всю дорогу, пока наш паланкин несли четыре крепких раба, я не прекратила улыбаться даже тогда, когда мы въехали в приветливо распахнутые ворота поместья моего мужа.
Уже мужа.
Ненадолго.
Говорят, где-то на Севере приняты пышные торжества с веселыми празднованиями и шумными, многочисленными гостями, но у нас, на Юге, достаточно было подписания брачного договора и слова главы. Фактически я стала супругой именно тогда, когда Харитум сказал «да» на предложение Гурзияма. А сегодня об этом узнали и соседи – я ехала рядом с ним в его паланкине, я была одета в белые одежды невесты и я ступила на землю, которая принадлежала ему.
Я стала его женой. Навсегда. Навечно. До конца наших дней.
Маленькая поправочка.
Его дней!
С трудом удерживаясь от того, чтобы облизнуть губы, снова улыбнулась. Нет-нет, я не совершу подобной ошибки. Сегодня ночью истинное пламя Иссены-милостивой дало мне шанс, который я ни за что не упущу. Иссена-карающая никогда не простит, если я её подведу и нарушу собственное слово.
Нет.
Я слишком долго этого ждала и я слишком дорого за это заплатила.
– Гурзиям, у вас невероятно красивый дом! – ступив на землю, я восторженно распахнула глаза. – Какой уютный внутренний дворик! Фонтан! Ах!
Гурзиям с трудом вышел из паланкина и скупо улыбнулся восторгам юной прелестницы. Этот путь, от своего дома до дома писаря Харитума и обратно, дался ему нелегко, даже с учетом того, что он не шел, а ехал. Он и сам это знал, сейчас больше всего желая, чтобы верные рабы донесли его до личных покоев на втором этаже.
Но нет… Он должен был пройти этот путь сам.
Почетный вельможа, правая рука визиря, гениальный стратег…
Сейчас, довольно скептично взирая на красавицу Мили, Гурзиям молил богов лишь об одном. О том, чтобы его супруга родила наследника до того, как боги призовут его к себе. Мыслимое ли дело – пять жен и ни одного сына?! Семнадцать дочерей!!!
Нет, это не дело.
– Мили, лапушка, идем наверх.
Улыбка супруга была усталой, но тон категоричным, так что я не посмела ослушаться. Да и не планировала. Необходимо закончить этот фарс как можно быстрее, потому что срок действия яда, нанесенного на мои губы, ограничен. Я в любом случае умру к вечеру, но до этого я должна успеть поцеловать супруга. Обязана!
И пускай он стар и безобразен, но меня это не остановит. Он в любом случае умрет в ближайший цикл, Иссена подтвердила мои опасения, так что ничего страшного не произойдет, если я слегка потороплю бег его личных песчинок.
Да, я не отступлюсь.
– Да, дорогой, как скажете.
Учтиво склонившись, я пропустила мужчину вперед и неторопливо отправилась следом.
Очень неторопливо.
Крайне неторопливо!
Он останавливался буквально на каждой ступеньке, а их было два раза по тринадцать. К тому моменту, когда мы достигли его покоев, прошло, наверное, не меньше двадцати шагов тени. Может и больше.
– Проходи, – проскрипев, Гурзиям толкнул дверь пальцами, и она послушно распахнулась, являя мне комнату с богатым убранством.
Подготовился.
Точнее слуги подготовили.
Склонившись и тем самым показывая, что буквально вся послушна его воле, я просеменила внутрь, старательно осматриваясь и подмечая даже самые незначительные детали. Которых попросту не было. Роскошь и монументальность. Даже кичливость. Позолота и пурпур, черненое серебро и начищенное до блеска золото, белоснежные простыни и черные, как смоль, шкуры турпов. Его покои были самыми роскошными, что я когда-либо видела в жизни.
