Джулия Роуз
Настоящее имя Юлия Родионова. Пишу с детства. Поэзия для меня – душевный крик.
Правда, обычно получается, скорее, шёпот.
Кораблик прибило к далекому брегу
Кораблик прибило к далёкому брегу,
Который покрылся колючей травой.
Однако, он смог переплыть через реку
Сквозь серый туман и пронзительный вой
Осеннего ветра, поднявшего волны
Бездушные и ледяные, как сталь.
Речные просторы пусты и безмолвны.
В индиговом взгляде все та же печаль,
Все та же тоска о потерянном доме.
Бумажный кораблик накрыла река.
И он полетел в благодатной истоме,
Подобно журавлику, на облака.
В прозрачном эфире застыли мгновенья,
Кристаллы дождей, заревые лучи –
Все то, что способно дарить вдохновенье.
А день истлевает огарком свечи,
Чтоб после продолжить с другого абзаца.
Когда одиночество хлынет ключом,
Когда не найдётся причин просыпаться,
Пожалуйста, просто постой за плечом
И просто развей безысходные чувства,
Как ветер, зовущий в отрадный полет.
На сердце то штиль, то стихийное буйство.
Но всё в этом мире однажды пройдёт,
И сумрак, объятый закатным пожаром,
И взгляд, преисполненный смертной тоски.
И слёзы, которые жгли скипидаром,
Пропали на глади зеркальной реки.
Ты слышишь, как ветер качает берёзы,
Серебряной пылью покрыты луга.
Пора отпустить бесполезные грёзы.
Пока, милый друг… Не прощай, а пока.
25.04.2018 г.
Добро пожаловать на дно, в страну кромешного ненастья
Добро пожаловать на дно, в страну кромешного ненастья,
Где тень, рисуя хоровод, берёт за бледное запястье
И увлекает за собой сквозь эфемерные предметы,
А в глубине закрытых глаз летят горящие кометы.
Добро пожаловать туда, где обитает только хаос,
Моих несбыточных идей, зависших в вакууме пауз
Промеж стремительных минут, среди тревожных ощущений.
Добро пожаловать за край чужих эпох и воплощений,
В обитель белых простыней, в пучину самобичеваний.
За занавеской брезжит свет такой пронзительный и ранний,
Невыносимо яркий свет невыносимого апреля.
Но жизнь проходит стороной, что год, что месяц, что неделя,
Что миф, что быль, что пустота, заполоняющая душу.
А истлевающий закат разбудит сумрачную стужу.
И опустившись на юдоль под полотном ночного неба,
Морфей, штурмующий дома, не посетит сырого склепа,
Где нет покоя, несмотря на безграничную усталость.
Осталось разве что одна всепоглощающая жалость
К своим иллюзиям, к тому, что приключилось появиться
И отстраненно наблюдать антагонические лица
Среди туманных мыслеформ, кормящих монстров из ладоней.
Добро пожаловать в кошмар, где каждый звук потусторонний,
Где можно только уповать на то, что в смерти есть отрада.
Пускай Харон перевезёт через рубеж земного ада,
Сквозь внеземную пустоту и эфемерные предметы.
На сердце пламенно кровят неисчисляемые меты
Воспоминаний о святых и чистых образах из детства,
Давно сменившихся на злость, на боль, на страх, на декадентство,
На апатичную тоску о временах самообмана –
Когда я вырасту, с небес падёт божественная манна.
Еще немного подождать, еще немного…рано/поздно.
А жизнь была воспринята непозволительно серьезно.
А правда сводится к тому, что нет ни истины, ни смысла.
Над лабиринтами из крыш луна трагически повисла.
В лохмотьях алых облаков она болезненно смиренна.
Добро пожаловать в страну неукоснительного крена.
22.04.2018 г.
Ветры несут золотое течение
Ветры несут золотое течение
По пустырям, городам и деревням.
Всё, что сегодня имеет значение,
Завтра забудется, сделавшись древним,
Сделавшись просто тускнеющим облаком,
Призраком в дебрях кромешного леса,
Отгородившись индиговым пологом,
Тянется самая скучная пьеса
О невозможности, о безразличии,
Взгляде, угасшем без всякой причины.
Сорокопуты сидят на гледичии,
Вросшей в свинцовую землю лощины.
Город фантазий усеян могилами.
Губы покрыты крупицами соли.
Я разлучаюсь с густыми белилами
И выхожу из трагической роли,
Осознавая своё заблуждение,
Превозносимое как аксиома.
Шумные ветры уносят течение
Дальше и дальше от тихого дома,
Ближе и ближе к скалистому берегу.
Больше не слышно тревожного грая.
Анабиоз превратился в истерику.
Нет ничего, ни завета, ни рая.
Только луна над ковром обветшалости.
Только никчёмные войны за место,
Чтобы потом километры усталости
Стали единственной формой протеста
Против своих же амбиций, не более.
Как малозначимо всё, что желанно.
Нежно-лиловый кустарник магнолии
Светится сквозь поволоку тумана
И переливы рассветного зарева.
Ночь отступает, но очень несмело.
С неба, бескрайнего, чистого, раннего
Слышится ангельская а капелла.
И расцветает оттенками фуксии
Непостижимая даль океана.
Всё, что случалось, всего лишь иллюзии,
Сны, мыслеобразы, фата-моргана.
09.04.2018 г.
Из вспененных вод появляются кони
Из вспененных вод появляются кони,
Несущие звёзды в струящихся гривах.
На тающем в млечном дыму небосклоне
Слагается стих о космических дивах,
О вечном, о том, что не знает границы,
О том, что нельзя объяснить человеку.
Из рук вылетают волшебные птицы
И тихо блуждают по дымному млеку.
И кружат, справляя свои же поминки,
Иллюзии, ставшие легче, чем прана.
Слеза незаметна подобно дождинке,
Упавшей на зыбкую гладь океана.
Я знаю о том, как болезненно небо,
Но крылья упорно растут за плечами,
Но жизнь без полёта предельно нелепа.
И сумрачный сад предстаёт пред очами,
И раны цветут как багровые розы,
И грифы сидят на чугунной ограде.
Способность дождя камуфлировать слёзы
Приходится до невозможности кстати.
Наверное, я вспоминаю о доме,
Оставшись среди опустевшего плаца
В затянутом сне, или, может быть, коме.
Но необходимо еще продержаться.
И сердце звучит монотонным набатом,
Хранящее верность заветному раю.
А ты исчезаешь под огненным градом,
В котором и я неизбежно сгораю,
Которым весь мир беспощадно разрушен,
Как истинный свет на прокрустовом ложе.
Но где ты, когда так отчаянно нужен,
О, мой милосердно прощающий Боже.
Но где же ты, о безнадежно забытый,
Пропащий среди одичалого снега.
Я больше не слышу тебя за сюитой
Тоскливых ветров и глумливого века,
Не вижу лица в непроглядном тумане.
Но вечность лежит у тебя на ладони.
В безмолвном, как скорбная грусть, океане
Встают на дыбы эфемерные кони.
24.03.2018 г.
Вчера за окошком вальсировал снег
Вчера за окошком вальсировал снег
Под музыку из антикварной шкатулки.
Он падал, касаясь сомкнувшихся век,
И тихо ложился в пустом переулке.
Казалось, зима не имеет конца,
Как наша с тобой непростая дорога.
Я помню, как робко стучали сердца,
Согретые верой друг в друга и в Бога.
И как осторожна ступала весна,
Струясь по лугам золотой акварелью.
А мы, проводящие ночи без сна,
Смотрели на город, расшитый синелью
Янтарных лучей первозданной зари.
Восход неизменно сменялся закатом,
Пустынный квартал зажигал фонари,
А ливни, стекая по шиферным скатам,
Дробились о землю кристаллами льда.
И всё продолжалось по вечному кругу.
