Я открыла глаза в неизвестной комнате с четким ощущением: наконец, я вернулась. Окинула глазами просторную невиданную прежде спальню и обнаружила недалеко от себя свою дочь. Интересно. Я была уверенна, что это моя дочь, и не сомневалась, кто я такая. Но абсолютно не помнила последние события. Как я здесь оказалась? И где это – здесь?
Что же произошло?
Маленькая семилетняя девочка рисовала на клочке бумаги, сидя прямо на полу. Она совершенно не обращала на меня внимания. А ведь раньше стоило мне проснуться, как она тут же кидалась в материнские объятья с пожеланием доброго утра. Сейчас же утро?
В комнате царили беспорядок и полумрак. На полу валялись кучи из одежды и каких-то тряпок. У пошарпанной стены стоял шкаф с приоткрытой дверцей. Из него вываливались скомканные вещи, а зеркало на его створке отражало меня – длинноволосую шатенку со спутанными волнистыми волосами, которая напрочь забыла не только недавнее прошлое, но и что такое расческа, ванна и мыло. Уставший взгляд серых глаз, бледные губы, испачканное грязью лицо, без синяков и шрамов, это обнадеживало. На мне была совершенно непривычная одежда: черные штаны и черный же растянутый свитер, а на ногах – грубые ботинки на шнуровке.
На рабочем столе стояла грязная посуда с засохшими остатками еды и воняла. Шторы позади рабочего места были из грязной темно – бордовой ткани, некогда бархатные, они не пропускали ни единого лучика света. А на противоположной стене была криво приколочена грубая деревянная полка с железными крючками. На них висели шесть разных небольших кулонов на ярких красных нитках.
Я вдруг почувствовала, что в правом кулаке зажат небольшой предмет. Аккуратно распрямила свои грязные пальцы – и на ладошке оказался еще один – седьмой кулон в виде металлической вазочки, внутри которой болтался светлый натуральный камень. На остаточных отрывках мышечной памяти, (никак иначе я объяснить это не смогла) я вдела красную нитку, а готовый кулон повесила на последний свободный крючок.
Происходящее вокруг оставалось неизвестным и непонятным, но ни с чем хорошим потеря памяти связана быть не могла…
Я тихо подошла к рисующей дочери и просто обняла ее со спины, боясь заглянуть ней в глаза. А вдруг я сделала с ней что-то ужасное, пока была не в себе? Вдруг я ей навредила или отвратила от себя?
Как маленький дикий зверек, моя крошка затихла и напряглась, недоверчиво прошептав:
– Мама?
– Да, Сонечка. – сокрушенно проговорила я, страшась выматывающего продолжения разговора.
– Мама, ты вернулась? – все еще не веря в происходящее, проговорила дочка, повернувшись ко мне лицом.
Из глаз моей кареглазой Сони (единственное, что она унаследовала от отца) потекли крупные слезы. Губы судорожно затряслись, а на лице проявилась смесь из страха и горькой надежды. Это выражение лица я запомнила навсегда.
Мое сердце разрывалось на части от жалости и желания отомстить тому, кто это сотворил с нами. Но не сейчас…
Сейчас время для побега.
Я быстро вытерла ее слезы испачканной ладонью и стала скороговоркой объяснять:
– Соня, милая моя, не знаю, что произошло между нами, но оставим это на потом. Я очень надеюсь, что я не сделала ничего не поправимого, – в этот момент я прижала дочь крепче к себе, продолжая говорить и гладить ее по шоколадным волосам. – Пора бежать! Ты знаешь, где моя палочка?
Дочка быстро – быстро закивала и вырвалась из моих объятий. Она начала хаотично носиться по комнате, раскидывая вещи во все стороны и наводя еще большую разруху вокруг. Результатом всей этой суеты было наше спасение.
Соня вложила мне в руки мой проводник – это была палочка размером с карандаш из темного дерева с золотистой рукояткой. Проводник был таким маленьким, что знающие меня ведьмы посмеивались надо мной. Да, я темная ведьма – порождение зла, корысти, ненависти и всего плохого, что можно было представить. Однако у моей матушки не получилось сделать из меня «правильную» темную ведьму.
С самого детства у меня были нерушимые моральные принципы, в которые не входили издевательство над живыми, их умерщвление, мучения, жертвоприношения и тому подобное. Это не значило, что я ничего не знаю или не умею. О, Изергильда постаралась! Моя матушка отточила мое мастерство до совершенства и вложила в меня все знания, которыми обладал весь наш ведьмовской род, и она сама. Без моего на то желания. Таким нехитрым способом Изергильда пыталась сломить мою волю и вылепить из меня могущественную последовательницу ее темных деяний. Но несмотря на все ее усилия, свой дар я использовала совсем не так, как ей хотелось.
В этом крылась основная причина моего стального характера, крепкого тела и превосходного владения даром. Ведь я постоянно пребывала под чарами проклятий, обучаясь снимать их без последствий, подвергалась телесным наказаниям и ментальному давлению, и тренировалась, тренировалась, тренировалась. Это закалило меня.
Я раскрыла свой дар с другой, с непознанной темными, стороны. А когда окрепла – смогла убежать, запутать следы, спрятаться, скрыться так, что ни одна ведьма не могла меня найти, и даже моя мать.
Кстати, именно после одного из экспериментов Изергильды мои волосы стали чувствительными к напряжению темного дара. Они словно отражали яркие эмоции. В основном это был страх, а волосы показывали инстинктивную боеготовность дара, соответственно, и меня.
Теперь боялась я редко.
После побега я жила обычной сельской жизнью, обращаясь к силе в исключительных, редких случаях. Встретила мужчину, от которого родила прекрасную дочь. В Соне не оказалось и толики дара, ни темного, ни светлого. Всем вместе нам было хорошо, как мне тогда казалось, но в один прекрасный день муж уехал с товарным обозом. Да так и не вернулся. Было сложно, но мы справились, научились выживать. Я нашла дело по душе, но сдружиться так ни с кем и не получилось. Опасаясь раскрытия тайны, я держала ото всех дистанцию.
Был соблазн узнать, почему же муж так поступил со мной, с нами. Ведь он точно был жив, и я могла все узнать и даже знала как, но не стала. Вместо этого я рассказала Соне, кто я такая, кем являюсь, чем вызвала бурный восторг и получила звание самой лучшей волшебницы из сказок.
Дома я стала помогать себе даром, вести быт так, чтобы соседи не догадались, кто живет с ними по соседству. Никакого сложного колдовства. Но несмотря на все мои предостережения, все же флер темной силы кого-то привлек, но кого? Этого я пока вспомнить не могла. Что происходило дальше – затянуто черной тягучей омерзительной пеленой чар. Это я исправлю, но тоже позже.
Получив свой верный и надежный проводник, без которого никакого колдовства не получится, я принялась запечатывать дверь от посторонних. Взмахнув палочкой, я выпустила свой темный дар в виде искрящегося черно – золотистого крошева. Смесь из блестящего песка встала стеной перед дверью и осталась там стоять надежной преградой. Защита не позволит проникнуть никому и ничему в течение небольшого количества времени, за которое мы должны успеть собраться и покинуть неизвестное мне пока место.
