С мерным монотонным гудком на территорию склада медленно вползал маневровый тепловоз. Не похожий на тепловозы дальнего следования, определённый перемещаться только в рамках сортировочной станции, он всем своим видом выражал обиду на столь жалкую судьбу. Тихо постукивали стыки рельсов, состав из нескольких почтовых вагонов, прижимаясь к рампе, подходил к складу.
Антон, Стас и Жора, усевшись на ящики овощного склада, с удовольствием доедали импровизированный обед из картошки в мундире, сваренной в десятилитровом ведре, и солёных огурцов, аккуратно вытащенных из бочки, стоявшей на складе уже неделю. За бочкой почему-то никто не приезжал. Быть может, эти соления с нетерпением ждали в детских садах или школах, но каждую смену обуреваемые голодом и падкие на халяву сотрудники вытягивали из бочки по полдюжины крупных огурцов.
Помещение склада напоминало бомбоубежище, лишь высота потолков выдавала в нём принадлежность к наземному сооружению. Толстые побелённые стены, огромные вентиляторы, некогда работавшие на благо свежести продуктов, сотни ящиков с овощами и фруктами придавали уверенность, что в случае войны здесь можно будет продержаться какое-то время. Склад был большим, из нескольких отделений. Справа от овощного отделения находился блок по приёмке и выдаче посылок, обслуживающий багажные вагоны. С левой стороны был продуктовый блок, когда-то принимавший вагоны-рефрижераторы. Перевозка овощей и продуктов по железной дороге утеряла свою актуальность, поэтому помещения практически пустовали. Многочисленные дыры в стенах и потолке овощехранилища служили входом для стай прожорливых воробьёв. Сырость и сквозняки пронизывали помещение насквозь.
Пришла ранняя весна. Температура воздуха переминалась с ноги на ногу, как незадачливый школьник у доски, забывший выучить очередной урок, заданный ему ненавистным учителем: минус – плюс, минус – плюс. Таявший на крышах зданий снег, как по команде, то сползал, то останавливался, ожидая очередной команды: плюс – значит, ползи; минус – стой.
– Ну, где эти черти? Где их носит? – послышалось из щели приоткрытых раздвижных ворот. Это была тётя Дуся, Дуся Петровна, начальник смены, главный по приёмке и выдаче товаров и посылок. Друзья называли её Дульсия Петровна, как им казалось, со вкусом. Столь элегантное имя придавало шарм пожилой тучной женщине, много лет отдавшей великой железнодорожной монополии, к моменту триумфального сошествия на пенсию наконец-то доросшей до должности начальника.
Тёплая фуфайка зелёного цвета была на несколько размеров больше, чем нужно, сапоги «прощай молодость» выглядывали из-под длинной шерстяной юбки. Имя Дульсия, как ни странно, нравилось Петровне, что, в свою очередь, смягчало её нрав и позволяло смотреть не слишком строго на некоторые проступки, шалости и просьбы молодых людей. Добродушие Дульсии Петровны и преподнесло молодым людям чашу изобилия в виде старого металлического ведра, наполненного картошкой, с предусмотрительно засунутым в воду кипятильником.
Звук подъезжающего маневрового тепловоза и стихающие в отдалении недовольные возгласы Дульсии Петровны окончательно лишили парней последней мысли о послеобеденном сне и медленно поднимали их с насиженных ящиков.
– Ну что, мальчики, поели? – произнесла, протискиваясь в узкую щель ворот, Жанна, одетая в толстую безразмерную фуфайку и пышный свитер.
– Да, да, спасибо, оваций не надо, – весело протараторил Стас, подскочивший к воротам, дабы помочь Жанне, которая рукой пыталась откатить по специальному рельсу тяжёлую створку. Стас ловким движением открыл ворота и с поклоном подхалима пригласил гостью внутрь.
– Ну, за работу, – поднимаясь с места, сказал Антон.
Лишь Жора, надменно возвышавшийся над ящиками, продолжал ускоренным темпом доедать калорийный обед.
Выходя на улицу, Антон, Стас и Жанна непроизвольно остановились и посмотрели на Жору. Уловив на себе три пристальных взгляда, он замер, возвышаясь, как царь на троне, держа в руках огурец и картошку, как скипетр и державу. Не найдя оправдания своему дальнейшему пребыванию на столь значимом посту, сглотнув остатки еды, Жора, споткнувшись о пустое ведро, стоявшее на полу, последовал за удалившимися друзьями.
Вдавливаемыми в массивные колёса колодками заскрипели тормоза. Состав из трёх вагонов, наполненных различным грузом, поочерёдно наваливаясь друг на друга ударами автосцепок, остановился.
Антон отрешённо-романтическим взглядом оценивал фронт работ. Глядя сквозь массивные вагоны, он медленно рассчитал: работы на три часа. И то при условии, что работники основного состава не будут филонить или в обед не приняли лишнего. «Те ещё работнички», – подумал он.
Антон Титов был студентом пятого курса Академии транспорта – бывшего железнодорожного института, гордо переименованного в эпоху девяностых. Статус академии открывал широкие возможности, что выразилось в банальном увеличении ставок зарплат преподавательского состава. Но что могло во времена высоких технологий привлечь юношу осваивать специальность «Вагоны и вагонное хозяйство» – вот это вопрос. Возможно, Антон и сам искал на это какой-то логичный ответ.
Стандартный вес и рост. Симпатичная внешность, не вызывавшая моментальных обмороков у противоположного пола, но дающая девушкам шанс влюбиться после нескольких (а то и одного) сеансов общения. Сдержанный мягкий характер, утончённый ум, романтический взгляд, устремлённый к познанию чего-то более значимого, загадочного, нежели колёсные пары и рельсы. Несколько лет Антон посещал театральную студию, изучал новые формы сценического действа, и это ему нравилось, но эксперименты, в которых он участвовал, не дали ему возможности сыграть на сцене хоть какую-нибудь роль… Ещё была неудачная попытка поступить на театроведческий, провалившаяся из-за полученной двойки за критику канонов театра. Это случилось после просмотра спектакля с участием мэтра, двадцать лет игравшего одно и то же. В итоге победила уверенность в устройстве дальнейшей карьеры на фоне железнодорожной преемственности поколений. Но сейчас Антон был рад такому стечению обстоятельств. Он жил увлекательной студенческой жизнью, у него появились настоящие друзья, и мир казался невероятно привлекательным.
Выбрав наугад один из вагонов, друзья принялись за работу. Разгрузка вагонов во все времена была для студентов единственной возможностью реально и быстро заработать небольшие деньги. Миллионы составов, десятки лет. Сколько товаров народного хозяйства прошло через их руки!
