– Я сделала это, – Мари вошла в полутемный кабинет и уставилась на хозяина помещения, сидящего в кресле у камина. – Ты меня слышишь, Дик?
Мужчина продолжал молчать. Вздохнув, Мари направилась к бару. Тихое «чпок» – и в массивный хрустальный стакан полилась янтарная жидкость. Девушка поморщилась: горечь проникла в нос, и желудок тут же сжался. Рука несмело поднесла прохладное стекло к ярко накрашенным губам. Замерла.
– Не интересуют подробности? – Мари повторила попытку разговорить Дика.
Тишина.
Девушка пожала плечами и залпом осушила стакан:
– Гадость какая, – из груди, затянутой в атласную тряпицу, вырвалось шипение.
В глазах появилась непрошенная соль, что добавило дров в огонь ярости. Последние шесть, почти семь, месяцев она втиралась в доверие к конкуренту Дика, пошла на неимоверные жертвы, а он молчит! Хотя кто её просил об этом? Точно не Дик. Провернул всё так, что она бегом согласилась стать подстилкой Фрэнка Риццуто. Вынюхивала важную информацию, складировала полученные крупицы и терпела удушающе, мерзкие, липкие и грязные поползновения главы семьи Риццуто.
– Когда? – донеслось из темноты кресла.
Мари повернулась к говорившему и собиралась уже язвительно ответить, но увидев бледное, осунувшееся лицо с темными кругами под глазами, передумала:
– В эту пятницу. Казино «Олимп». Там будет вся семья.
– Хорошо, – кожа кресла скрипнула, Дик оказался рядом с Мари. Тонкие пальцы осторожно приподняли подбородок. – Что-то случилось?
