Сегодня в столице было неспокойно. Кажется, где-то в районе Театральной площади перевернулся улей с пчелами, и теперь площадь гудела, гудела, тревожилась.
Впрочем, не только Театральная. И не только площадь. В салоне госпожи Шапийон, конечно, никто не изображал взбесившихся пчел, но разговоров и обсуждений было больше чем обычно. Оказались забыты-заброшены столы для карточных игр; курительная комната для мужчин пустовала вопреки обыкновению; никто не ждал вечерних танцев, чтобы поболтать и подарить последний котильон особо прелестному молодому человеку, только что прибывшему в столицу из богатого родительского поместья в глубинке.
У всех на устах была одна-единственная сплетня. Или новость – это как посмотреть.
– Говорят, она была женой султана! – Экзальтированная девица Бульданеш всплеснула веером, словно райская птичка крылом. – А когда овдовела, то покинула дворец, увезя с собой все драгоценности, которые ей дарил муж! Для этого понадобился караван из трех кораблей!
– Во-первых, кораблей было пять, – снисходительно поправила ее длинноносая, но не без изюминки, как считали столичные повесы, девица Сорьен. – А во-вторых, милочка, вряд ли султан дарил любимой жене только драгоценности. Должна же она была во что-то одеваться, на чем-то спать. Ну и так далее.
– Хи… – Пухленькая, румяная и беспечная девица Жусак хихикнула в веер. – А говорят, что жены султанов приходят в спальню к мужьям, одетые в одни только драгоценности!
– Ой! – дружно отреагировали все остальные юные прелестницы в компании. Кто-то жеманно захихикал, кто-то покраснел.
– Вот болтушки. – Проходившая мимо цветника степенная матрона Дельвиль недовольно поджала тонкие бледные губы. – Молодежь теперь не та, что прежде. Никакой сдержанности, никаких понятий о скромности и приличиях. Вот в мое время…
– Да-да, дорогая. – Ее спутник, полный, одышливый господин Дельвиль, поторопился согласиться, ибо хотел послушать сплетни и не хотел слушать лекцию о былых временах и нравах. – Никакого воспитания. Ты, как всегда, права, моя душечка. Так что там за особа появилась в свете?
Девица Сорьен прикрыла веером излишне широкую улыбку, стрельнула глазками сначала в господина Дельвиля, затем в его супругу, которая хоть и скривилась, всем своим видом выражая осуждение, но таки опустилась в свободное кресло и приготовилась слушать.
– Накануне празднования второго совершеннолетия его высочества Армана в столицу въехал кортеж, по величине и пышности превосходящий королевский. Экипажи направились на центральную площадь к главному зданию самого респектабельного банка королевства. Драгоценности перегружали в хранилище сундуками. А хозяйкой этого сказочного богатства оказалась не менее сказочная особа. Некто Эалия Ильбер-Байан. Говорят, ее отец был мелкий дворянин откуда-то с севера, овдовел и проигрался в карты. И не придумал ничего лучше, чем продать дочь на восток.
Все, кто слушал эту историю, явно или делая вид, что им совсем неинтересно, поневоле ахнули. Кто про себя, а кто и вслух.
– Так вышло, что юная дева попала не куда-либо, а сразу в султанский гарем. Там ее и увидел владыка. Говорят, он полюбил девушку с первого взгляда. И приказал ей взойти на чашу огромных весов, а на другую чашу евнухи сыпали золото, пока девушку не подняло в самую высь.
– Какой омерзительный поступок со стороны отца. Бедная девочка!
– Богатая. – Кто именно хмыкнул, расслышать не удалось.
Девица Сорьен выразительно подняла глаза к расписному потолку и продолжила:
– Сама судьба наказала картежника. Корабль, на котором он возвращался, затонул вместе со всем золотом. А вот Эалии удалось не только стать любимой женой султана, но и выжить в гареме и вернуться на родину после смерти супруга. Совсем не с пустыми руками.
– Разве жен и наложниц султанов не убивают вместе с ними? – спросил кто-то из мужчин.
– Наложниц – бывает, но не жен, – тут же ответил другой мужской голос. – Я точно знаю, мой кузен служил в посольстве секретарем атташе. Он бывал в султанате не один раз.
– Хм… странно тогда, что чужестранка, купленная за деньги, стала не просто наложницей, а женой.
– Ну знаете! – это возмутилась хозяйка вечера, госпожа Шапийон. Она присоединилась к разговору внезапно, но как всегда решительно. – Если бы вы видели госпожу Ильбер-Байан, вы бы поняли, за что ее так полюбил султан, что не оставил простой наложницей.
– О-о-о?
– Невероятной красоты женщина. Тонкая, хрупкая, как фея. Кожа белоснежная и будто отсвечивает перламутром. А глаза! Таких прекрасных глаз еще не видел свет, и это говорю я, женщина, которой по природе заповедано относиться к чужой красоте с ревнивым неодобрением. Однако не могу не признать очевидное. А что уж говорить о мужчинах…
– А я слышала, что в действительности эта госпожа Эалия никакая не аристократка, а беглая пери из страны джиннов, – вмешалась госпожа Дельвиль, которой не понравилось, как ее мнением пренебрегают. – Говорят, она привезла нам несчастье.
– Конечно же привезла, – усмехнулась госпожа Шапийон. – Кто не захочет жениться на богатой прелестной вдовушке? Считайте, предстоящий сезон весь пройдет под девизом «завоевание госпожи Ильбер-Байан». Не завидую я дебютанткам этого сезона. Боюсь, на них никто не обратит внимания.
Это была шпилька специально для госпожи Дельвиль, обе дочери которой засиделись в девицах, потому что маменька слишком строго следила за тем, чтобы Катали и Мерие вели себя прилично. И теперь возраст, когда вот такая «приличная девица» должна быть если не замужем, то крепко помолвлена, у самых ворот. А маменька только спохватилась, что если не вывозить дочерей на балы и не знакомить их с молодыми господами, то женихи сами в доме не заведутся. Все же они не тараканы, на сухари не приманиваются.
– Вы, милочка, преувеличиваете, – скривилась госпожа Дельвиль. – Сезон открывается традиционным балом во дворце, и в этом году сезон особый. Как-никак его высочество скоро станет его величеством. Вы правда думаете, что дочь мелкого дворянина откуда-то с дикого севера, какой бы богатой она ни стала теперь, да еще вдова иностранца, сможет получить королевское приглашение? А если приглашения она не получит, то дальше ее ни один знатный дом не примет. И ждут госпожу Ильбер-Байан отнюдь не высшие круги светского общества.
– Боюсь вас разочаровать, госпожа Дельвиль. Я только что была во дворце и своими ушами слышала, что госпожа Эалия Ильбер-Байан уже получила приглашение на королевский бал.
Все обернулись, когда раздался этот новый голос. Еще бы, госпожа Хаксли-Торнберн известна в столице не меньше, чем эта появившаяся непонятно откуда богатая вдовушка. Более того, авторитет и репутация жены королевского прокурора были настолько высоки, что все споры моментально стихли.
