Предисловие. Метадао. Психотело
Психотело. Я пишу эту книгу как консультант и актерский тренер. Здесь мой опыт, мои практики, мои размышления. Что-то может быть спорным. Не вопрос. Вы же можете поспорить. Это не экзамен в школе, где нужно говорить по учебнику.
Что-то вы знаете и без меня. Мысли умных людей часто сходятся (англ. пословица). Есть тысяча путей, но верный один (даосская мудрость). И этот путь состоит в следовании природе вещей, в том числе и природе человека, его психотела. Мой путь в изучении человека привел меня к тому, что нельзя разделять психику и тело, поэтому я говорю – психотело. Меня радует, что появилось много техник и систем, которые ищут той же целостности. Но я расскажу о своем пути, в котором сомкнулось дао (работа с психикой через тело) и психомагия (работа с телом через метафоры).
Мои источники:
– опыт, опыт и еще раз опыт – личный, актерских занятий, консультаций
– школа дао, тай-цзы, практики нейгун
– учеба на психфаке
– восстановление и развитие голоса, работа с невербалкой и метафорами
– работа с метафорой
Моей целью всегда было одно – связать тело (бессознательное) и сознание. Как это откликается, как этим управлять, как это слышать.
Куклы. В детстве я разбирала кукол, как А. Адлер. Мне было интересно, что там внутри? Мне кажалось, что там, где-то внутри тела куклы или ее головы есть нечто, что откроет мне тайну жизни. Ребенку четырех лет очень не хватало понимания, как устроен мир: космос, звезды, деревья, звери, люди… Мне это реально не давало покоя.
В школе я упорно изучала физику, а жизнь толкала ко мне множество акцентуированных людей и даже психотиков, чтобы я начала их чувствовать и понимать. Они меня любили, доверяли мне с самого детства. В событийных и эмоцианальных перегрузках жизнь давала мне бесценный опыт заглядывать в мир подсознания.
Знаете? Есть вещи, которые ты можешь решить, только заглянув в свою святая святых – туда, где у тебя нет возможности слов. Наверное, это толкнуло меня придумывать истории, играть в других людей, рисовать другие миры – находить метафоры, которые объясняют мир без слов. Мне удается находить слова для очень сложных вещей.
Мне хотелось понять, как работают все эти штуки внутри головы, благодаря которым я думаю, что "Я" – это некая незыблемая величина. Именно это заставило меня выслеживать перемены в своем подсознании, как охотник выслеживает добычу, как другие люди дают мне свои образы и правила.
Подражание ребенка может быть из восхищения и любви бездумным, а может включать стопор отрицания, когда речь идет о целостности "Я" и выживании. Переступать границы, которые тебе провели на песке из любви труднее, чем пробить стену из ненависти.
Интроекты. Я начала замечать, что многое я делаю, как робот, потому что рефлекс, сформированный в детстве, сильнее моего ума. Иногда я реально вступала в спор с этой чужой волей, затягивающей меня в ненужную игру. Это продолжалось несколько лет, а потом я выгнала самые сложные интроекты наружу. Просто из своего голоса и голоса супер эго, я стала выбирать свой голос.
Было непросто и било по самолюбию сознавать, что я подчиняюсь давлению интроекта: связка паттерн поведения+текст интроекта+ эмоциональное подкрепление (+ и -) и оппа(!) я уже делаю что-то дурацкое, говорю что-то, что совсем не хочу говорить, сама загоняю себя в тупик.
Театр. Оказалось, что интроект лучше управляется с моим телом, чем я сама. И тогда я стала изучать, как это устроено. Очень много я взяла из игры.
Я заметила важные вещи для моих будущих практик:
– когда начинаешь играть эмоцию, она слабеет;
– когда надо изменить привычку, нужно придумать какое-то действие, игру, которую подсознание сумеет понять;
– подсознанию ничего не запретишь, как кошке, но его можно обмануть;
– когда надо что-то изменить в другом, его надо втянуть в игру;
– если вернуться в детство, там найдется много отгадок на все вопросы.
Так я поступила в училище искусств на художественное отделение и сразу же занялась… театром и актерской игрой. Собственно, я давно уже занималась ей – в школе, во дворе, в одиночестве дома. Но теперь я начала ставить спектакли, играть на сцене и снимать клипы. Я в этом была, как рыба в воде. И я всегда искала ответы в своем теле.
Интуитивно я нашла голос – что это мощная сила и энергия. Не зря же детям часто затыкают речь, запрещают слова. Запрет на слова – это запрет на личность, на самость, доминирование сильного. Моя психика взрывала тело, и я искала способов диалога, я хотела цельности, обретения идеального психотела.
Энергия тела. Не сразу я пришла к той мысли, что энергия находится в теле, в его свободе и выборе себя, в непринесении себя в жертву. Как многие люди, я загоняла его тревогой, стыдом, виной – я признавала за этими состояниями и этими людьми право портить мое психотело (мои нарративы и поведение). Довольно часто мне хотелось не существовать вовсе, потому что те, кого я должна любить, вечно тыкали в меня "уродина", "неуклюжая корова", "лентяйка"… И к этому списку они еще добавляли физические аргументы.
Подражание. Через мою голову проходило очень много разных людей и городов. Мы постоянно переезжали. И каждый город дарил мне новые праздники и новое насилие. Итого, к 16 годам я была полностью исковерканное абьюзом и болезнями существо с абсолютно дурацким взглядом на свое психотело, самость, личность и планы по жизни.
Может быть, если бы мои родители могли вникнуть в мои переживания, все происходило бы легче, но я, как огромное большинство моих сверстников, жила своей отдельной взрослой детской жизнью: контакты с учителями, ровесниками, преступниками, насилием, ложью пропаганты, двуличием всех взрослых, с книгами, фильмами, искусством, государством… Почти ни от чего нас не могли защитить родители, потому что принят то, что в нашей жизни могло случиться то, чего не может быть, родители упали бы в наших глазах в своем бессилии.
Мы старались приходить домой после драк за жизнь в чистой одежде и с улыбкой, с хорошими оценками и играли для родителей хороших девочек и мальчиков, очень опасаясь, что наши трагедии, с которыми мы с трудом справлялись, окрасят нас для строгих пап и мам в неотмываемо черный цвет.
Мы – дети окраин индустриальных городов, где на выселках жил разный народ – отсидевшие, будущие жители зон, пропитые алкоголики, совсем не все граждане СССР были светлыми учителями, инженерами или стахановцами-рабочими. Но об этом не было приянто говорить. Поэтому нашими кумирами стали такие писатели, как Крапивин, Стругацкие и Леви. Повезло тому, кто сумел попасть в секцию карате или йоги, но нельзя сказать, чтобы это было в открытом доступе.
