Михаил Дынкин - Метроном

Название:	Метроном
Автор:	Михаил Дынкин
Жанры:	Стихи и поэзия \| Русская поэзия
Серии:	Нет данных
ISBN:	Нет данных
Год:	2018

О чем книга "Метроном"

Михаил Дынкин родился в 1966 году в Ленинграде. Ныне живёт в городе Ашдод (Израиль); работает картографом. Публиковался в «Знамени», «Зарубежных записках», «Волге» и других журналах. Новая (третья по счёту) книга М. Дынкина создана по принципу ветвящейся Вселенной. Открыв «Метроном», читатель превращается в путешественника по причудливым параллельным мирам, созданным фантазией автора.

Бесплатно читать онлайн Метроном

«Пока среди бездействующих лиц…»

Пока среди бездействующих лиц

протагонист слоняется без дела,

вдовец-писатель едет в Биарриц

с любовницей, ши-тцу и старой девой

из Англии, прижившейся в семье.

Она карикатурно некрасива

и вообще немного не в себе,

но кто присмотрит за балбесом сыном?

Насаженный на вертел из лучей,

вдовец-писатель пьёт свой капучино

и открывает Барта, чтоб прочесть

известие о собственной кончине.

Он покупает сыну эскимо

или бросает мячик собачонке;

с любовницы снимает кимоно,

строчит в блокноте почерком нечётким,

наполовину вписанный в пейзаж,

который превращается в картину.

И думает, что сам он персонаж,

но как сказать любовнице и сыну

об этом? Изменившийся в лице

он навсегда сбивается с маршрута

и видит только женщину в чепце,

похожую на Барта почему-то.

Серая линия

Камень

Щегол

Тополиным огнём отороченный,

просыпается город Петра.

За ворованным воздухом очередь

занимают поэты с утра.

Слитный гул муравейника в школах, и

в классных комнатах, будто во сне,

копошатся статисты и олухи,

арлекины и прочие все.

С бодуна ли училка-конвойная,

перекличку затеяв, чтоб ей,

объявляет: сегодня – контрольная?

Благодарствуем, лучше убей.

Уравнения с их неизвестными

ненавидящий всею душой,

ты решения сдуть не побрезгуешь

у отличницы Нади Большой.

И когда за широкими окнами

светотени развяжут мешок

жухлых листьев – оранжевый с охрою,

ты закончишь свой первый стишок.

Восемь строчек, сплошная эротика.

(Сколько наглости было в щенке!)

Станет Надя краснее смородины

и ударит тебя по щеке.

«Видишь, в небе рдеет огонёк…»

Видишь, в небе рдеет огонёк?

Там летит железный мотылёк;

может быть, заходит на посадку.

У соседей музыка вприсядку:

славный, верно, выдался денёк.

Засыхает дикий виноград.

Фонари проснулись и горят,

обхватили головы руками.

Развалюха движется рывками

мимо покосившихся оград.

Ты права, но ты и не права.

Всё, что было, сплыло на раз-два.

Говорят, вначале было Слово.

Просто слово, ничего такого:

сигарета, музыка, трава.

«Сэнсэй сидит в тени цветущей сливы…»

«Сэнсэй сидит в тени цветущей сливы.

Его лицо не кажется счастливым,

точнее, на сэнсэе нет лица.

Поддерживая сломанную руку,

он предаётся мыслям о сэппуку,

как будто пьёт из черепа отца

фамильное достоинство… И всё же,

как ни крути, сэнсэй уже не может

рассчитывать на собственные си…

Ничком в траву. Лежит, недосягаем.

И вот к нему подходят асигару

и хмурятся, поклявшись отомстить.

Три года им бродяжничать, таиться,

сжимать кольцо вокруг семьи убийцы,

свиваясь наподобие вьюнка.

Не будет ни промашки, ни поблажки —

они играют в облавные шашки

неторопливо, но наверняка…»

Ты тащишься в автобусе на службу.

Японский бог, кому всё это нужно?

Слова, слова, слова, слова, слова.

Ну что ж… Умри в тени цветущей сливы,

пускай воображаемой, но зримой

настолько, что дымится голова.

Мотылёк

Мотылёк, залетевший в квартиру,

в лёгкой панике чертит круги.

Под сияющей лампой в гостиной

начинает своё «помоги».

Помоги, мои лапки не гнутся.

Голова моя кружится. SOS!

А под лампой сидят и смеются,

вытирают дорожки из слёз.

Будто сами в окошко влетели

по оплошности страшной.

Смотри,

как над ними смыкаются тени,

как у них холодеет внутри.

Встал один, и другой потянулся.

Разошлись – не друзья, не враги…

Слышишь, души на ниточках пульса

начинают своё «помоги»?

Помоги, ибо всё, что осталось —

нестерпимое жженье в спине.

Мы продержимся самую малость

и прижмёмся к последней стене.

Снежинка

Внутри снежинки, если присмотреться,

тоскует человечек меловой.

Его микроскопическое сердце

сжимается в предчувствии того

мгновения, в котором всё растает:

снежинка, жизнь, Вселенная…

Никто

с тем человечком цацкаться не станет,

пока снежинка гаснет на пальто —

такая же, как миллионы прочих;

в тех человечки, а в иных – зверьки.

«Прости, дружок, прощай, спокойной ночи…» —

бормочут на ходу снеговики.

«А всего-то и есть, что серебряный зимний денёк…»

А всего-то и есть, что серебряный зимний денёк.

Ни прилечь, ни присесть, потому что вокруг Рагнарёк.

Остаётся идти днём с огнём в непослушной руке.

Остаётся найти человека в сплошном Рагнарьке.

Люди ходят на двух. Дух летит, не касаясь земли.

Человек или дух, ты дрожишь под напором зимы.

И проходишь сквозь снег, существо-антипод или пшик.

В кулаке оберег, а фонарик украл снеговик.

В животе холодок, остывают в глазах угольки.

И стоит городок над замёрзшею змейкой реки;

сувенирный такой: бакалея, церквушка, ларёк.

Помаши им рукой, выпей чаю в кафе «Рагнарёк».

«Елисей видит сон: злые люди везут Елисея…»

Елисей видит сон: злые люди везут Елисея

по осенней тайге, за которой иная тайга.

Там живёт рыба-скит – сухопутная рыба – под серым

непрерывным дождём и, нахохлившись, бродят стога,

навещают друг друга, сбиваются в стаи пингвиньи…

Бьёт хвостом рыба-скит по растёкшейся тусклой воде.

А внутри у неё Просветлённые лепят из глины

чёрных бабочек Чжоу, летящих во сне и во тьме.

Злые люди кричат: «Вылезай, Елисей, из повозки!

Это гиблое место придётся тебе по душе».

Он откроет глаза и упрётся коленями в доски,

станет мокрой травой, чёрной бабочкой в сером дожде.

«Марина вьёт из Мориса верёвки…»

Марина вьёт из Мориса верёвки,

затягивает Мориса в узлы.

Её глаза – две жуткие воронки,

а меж зубов – раздвоенный язык.

Она его не держит за зубами.

И Мориса не держит: скатертью

дорога… До чего же он забавен —

стоит на месте, говоря: «Адью».

Проносятся стремительные птицы

с кровавыми ошмётками в когтях.

Лежит в засаде хищник тигролицый,

отец изголодавшихся котят.

Деревья наклоняются к беседкам.

Кромсает тучу серебристый нож.

Куда ни ткнись – натянутая сетка;

не перепрыгнешь и не разорвёшь.

Поэтому, а может, по-другому,

так или эдак, эдак или так…

Купил у старой ведьмы мандрагору,

да позабыл, что делать с ней, простак.

Стоит теперь, болванчиком кивает,

адьюкает, а с места ни ногой.

Марина ничего не забывает.

Марина убивает, дорогой.

Марина

Марина курит, стоя у окна.

Марина или, может быть, Ока

впадает в шум гостиничный, сшибая

столы и стулья,

синими шипами

пронзая коридорного, пока

я думаю – ни слова о Мари…

Спасаются наружу комары.

Вздыхают липы.

И почтовый голубь

несёт письмо в потусторонний город,

съезжающий с Кудыкиной горы.

Там, воротясь со службы, имярек

конверт разрежет и увидит снег,

сирень в цвету и дуло пистолета,

нащупавшее ямку у виска,

поскольку не Марина, а тоска

стоит в снегу и пишет это лето.

И будет адресат ревнив и жёлт

лицом, но, вероятно, не нажмёт

он на собачку – станет жать на жалость,

чтоб у Марины челюсти разжались,

и лёд январский превратился в мёд.

Тогда-то на сетчатке двойника

и заискрится женщина-Ока.

И полдень, заполняющий каюту,

уйдёт на дно, в последнюю минуту

метнув окурок в красный бок буйка.

«Я в мальчике провижу старика…»

Я в мальчике провижу старика.

Следующая страница

С этой книгой читают

Дом Фауста

Михаил Дынкин

Читать

Триады

Михаил Дынкин

Читать

Когда тебя зовёт стезя. Сборник стихотворений

Юрий Литвяк

В сборнике представлены мои стихотворения, написанные в разных жанрах. Здесь есть басни, стихи о природе, философская и гражданская лирика. И, конечно, стихи о любви.

Читать

Очерки графомана

Майк Блэк

Каждый из нас хочет чувствовать себя живым. Иногда человеку для этого нужно что-нибудь делать, верно?Если хотя бы одна строчка смогла здесь коснуться твоей души – значит, все это было не зря.M. Black

Читать

Моря колыбель

Татьяна Максименко

Максименко Татьяна Дмитриевна родилась на Кубани в 1952 году. Окончила Литературный институт им. Горького. Автор десяти поэтических книг. Публиковалась в журналах «Смена», «Литературная учёба», «Работница», «Юность», «Поэзия», «Сахар», «Таврия литературная» и др.; альманахах, коллективных сборниках и антологиях: «Строфы века» (под редакцией Е. Евтушенко), «Поэзия. Век XXI» (под редакцией В. Кострова и Г. Красникова) и др. Участник VIII-го Всесоюз

Читать

Розовые тополя

Наталья Чистякова

В книгу стихотворений Натальи Чистяковой вошли новые стихи и произведения из предыдущих сборников. Наталья последовательница русской традиции стихосложения.Таинственное притяжение родной вологодской земли, её живительные родники, их утверждающее начало, поэтическое осмысление истиной ценности жизни сквозь призму любви ко всему прекрасному, искренность и простота позволят Вам насладиться изобразительной и смысловой глубиной стиха.

Читать

Счастливый брак по-драконьи. Найти себя

Александра Черчень

Кого выбрать огненной драконице Ирьяне: черного Сотника хейларов или рыжего дракона, злого из-за побега любимой жены? А может, отдаться тренировкам, работе и политике, предоставив мужчинам самостоятельно решать проблему завоевания возлюбленной? Ведь раса хейларов нуждается в союзниках, и надо приложить все знания дочери дипломата, чтобы защитить древний город и удержать драконов, фейри и Спящих от застарелой ненависти. Удастся Ирьяне создать новы

Читать

Сказки старого Вильнюса VI

Макс Фрай

Следует признать, что точного числа улиц в Старом Городе Вильнюса не знает никто. Даже на гениев места больше никакой надежды – то говорили, сто восемь, потом исправились: ой, нет, извините, сто тридцать одна! А пока мы совершали обход новых незнакомых кварталов и записывали истории, вошедшие в шестой том сказок, улицы пересчитали заново, и их оказалось сто сорок шесть. Значит, вместо задуманных пяти томов у нас будет целых семь. Что, с одной, ст

Читать

Прошлое рядом

Валерий Бондарев

В этой книге автор открывает перед вами страницы собственного дневника, оживляя истории родной земли, своей жизни и своего рода. Он делится историями о предках и потомках, их быте и трудах, их торжествах и печалях. Однако этот рассказ не ограничивается одной семьей или одним местом. Автор погружает вас в богатую ткань социальной жизни, оживляя окружающую действительность с такой точностью и деталями, словно вы просматриваете старые фотографии. Ка

Читать

Николай

Журавлев Павел

Все привыкли оценивать людей по одежде и образу жизни. Если объявляется неприятный человек в ограниченном обществе – то он неминуемо становится козлом отпущения со своим тайным внутренним миром…

Читать