Все шло как обычно: я сидел без пиджака и набрасывал на бумаге эскиз куска мыла, прикрепленного клейкой лентой к верхнему углу чертежной доски. Золотистая фольга обертки была тщательно отогнута, чтобы покупатель мог прочесть бо́льшую часть названия фирмы, выпускающей именно этот сорт мыла; я перепортил полдюжины оберток, прежде чем добился желаемого эффекта. Идея заключалась в том, чтобы показать продукт готовым к употреблению: возьмите его в руки – и, как говорилось в сопроводительном тексте, «ваша кожа станет нежна и на бархат похожа», а моя задача состояла в том, чтобы изобразить его, это мыло, на бумаге в разных ракурсах.
Работа была не менее скучной, чем ее описание, и я решил передохнуть и взглянуть, благо сидел у окна, со своего двенадцатого этажа на крохотные головы прохожих внизу, на тротуаре Пятьдесят четвертой улицы. Был солнечный, пронзительно ясный день в середине ноября, и так хотелось окунуться в него, попасть туда, на улицу, и чтобы впереди лежал целый день и не маячило никаких дел – никаких обязательных дел…
У монтажного стола стоял Винс Мэндел, наш шрифтовик, худой и смуглый, – наверно, как и я, он чувствовал себя здесь сегодня взаперти; в руках он держал распылитель, а на носу у него красовалась марлевая хирургическая маска. Он наносил слой краски телесного цвета на фотографию девицы в купальном костюме, вырезанную из журнала «Лайф». Результатом его трудов должна была явиться та же девица, но уже без купальника – совершенно голенькая, не считая ленты с надписью «Мисс Арифмометр» от плеча к поясу. Такого рода метаморфозы стали для Винса излюбленным занятием в рабочее время с тех самых пор, как он изобрел этот фокус; когда ретушь будет закончена, фотография, вероятно, займет место в ряду других подобных творений на доске объявлений нашего художественного отдела.
Фрэнк Дэпп, заведующий отделом, кругленький деятельный человечек, пробежал рысцой к себе в кабинет, отгороженный в углу общего загона. По пути он выбил оглушительную дробь по дверце большого железного шкафа, где мы держали всякие подсобные материалы, и издал громоподобный рык. Это был привычный для него способ выпустить излишки энергии – подобно тому, как паровоз выпускает излишки пара. Ни Винс, ни я, ни Карл Джонас, работавший за соседней доской, даже не подняли головы.
Был самый обыкновенный день, обыкновенная пятница, и оставалось еще двадцать минут до обеда, пять часов до конца работы и начала уикенда, десять месяцев до отпуска и тридцать семь лет до пенсии. И тут зазвонил телефон.
– Какой-то мужчина спрашивает вас, Сай, – сообщила Вера, телефонистка с коммутатора. – Но заранее он с вами не договаривался…
– Ничего. Это мой родственник. Он должен мне кое в чем помочь.
– Вам уже никто не поможет, – сказала Вера и повесила трубку.
Я направился к двери, размышляя, кто бы это мог быть; художник рекламного агентства, как правило, не страдает от избытка посетителей. Главная приемная находилась этажом ниже, и я пошел самой длинной дорогой, через бухгалтерию и отдел печати, но ни одной новой девушки, достойной внимания, не обнаружил.
Фрэнк Дэпп называл главную приемную Микро-Бродвеем. Ее украшали настоящий восточный ковер, несколько стендов со старинным серебром из коллекции жены одного из совладельцев агентства и матрона с волосами цвета старинного серебра, в обязанности которой входило передавать Вере просьбы посетителей. Когда я вошел, мой посетитель стоял и рассматривал одну из наших реклам, развешанных в рамках по стенам. Я не люблю признаваться в этом, но при встрече с незнакомыми людьми я робею, хотя и научился кое-как маскировать свою робость. Вот и теперь, едва он обернулся на звук шагов, я ощутил знакомый легкий страх и мимолетное замешательство. Он был лысый и низкорослый, его макушка едва доходила до уровня моих глаз, а во мне самом-то росту едва сто восемьдесят. На вид я дал бы ему лет тридцать пять – так я решил, приближаясь к нему, и еще отметил, что у него мощная грудь и весит он явно больше меня – а ведь не толст. Одет он был в оливково-зеленый габардиновый костюм, который совсем не шел к его розовым щекам и рыжим волосам. «Надеюсь, он не коммивояжер», – подумал я. Тут он улыбнулся – улыбка у него оказалась настоящая, она сразу понравилась мне, и волнение мое улеглось. «Ну нет, – сказал я себе, – этот ничем не торгует» – и не мог бы ошибиться сильнее, чем ошибся тогда.
– Мистер Морли?
Я кивнул, улыбнувшись ему в ответ.
– Мистер Саймон Морли? – повторил он вопрос, будто опасался, что у нас в агентстве несколько человек с фамилией Морли, и хотел увериться, что я именно тот, кто ему нужен.
– Да.
Но он все еще не был удовлетворен.
– Вы, случайно, не помните свой воинский номер?
Взяв меня под локоть, он двинулся из приемной в сторону лифтов, подальше от секретарши. Я отбарабанил свой номер, даже не успев удивиться, почему это я отвечаю ему, незнакомому человеку, без всяких встречных вопросов.
– Все верно! – сказал он с одобрением, и я почувствовал себя польщенным. Мы уже вышли в коридор, поблизости никого не было.
– А вы что, из армии? Если да, то у меня сегодня штатское настроение…
Он улыбнулся, но, как я про себя отметил, оставил вопрос без ответа.
– Меня зовут Рюбен Прайен, – заявил он и выждал, словно думал, что я узнаю его по имени, потом продолжал: – Конечно, следовало позвонить и договориться с вами о встрече, но я очень спешу, вот и рискнул заскочить к вам…
– Это не страшно, я тут ничем, кроме работы, не занят. Чем могу быть полезен?
Он скорчил смешную физиономию: мол, объяснить сие не так-то просто.
– Мне придется занять у вас около часа времени. И не откладывая, если можно. – Он и сам был, видимо, слегка смущен. – Вы уж извините меня, но… поверьте мне пока на слово, и я буду вам очень признателен…
Тут-то я и попался – он меня заинтересовал.
– Ладно. Сейчас без десяти двенадцать. Вы не хотите перекусить? Могу уйти на обед чуть пораньше…
– Отлично, только я не хотел бы разговаривать в помещении. Давайте возьмем сэндвичи и пойдем в парк. Договорились? Сегодня не очень холодно.
Я кивнул.
– Схожу за пальто и вернусь к вам сюда. Вы меня просто заинтриговали. – Я постоял в нерешительности, присмотрелся внимательно к этому приятному, крепко сбитому лысому человеку, а затем высказался начистоту: – Да вы, наверно, и сами это знаете. Вы ведь не в первый раз проделываете такую штуку, не правда ли? Включая и показное замешательство…
Он усмехнулся и слегка прищелкнул пальцами.
– А я-то думал, что у меня получается! Что ж, придется еще порепетировать перед зеркалом. Идите же за своим пальто – мы теряем время…
