В Фюрербункере под Рейхсканцелярией, в «Волчьем логове» и даже в том бункере, который был построен на оккупированной территории (где Адольф Гитлер так никогда и не побывал), везде, победителями был замечен один и тот же инженерный… назовём его так – просчёт. Даже не так. Может, конечно, не просчёт, но – изъян.
Это была некая избыточная толщина восточной стены в спальнях фюрера. Причём избыточность эта всегда была довольно-таки значительной. Почти в полтора метра по сравнению с остальными стенами, а в «Волчьем логове» даже до двух с половиной метров добавочной толщины.
И именно с восточной стороны.
Для справки:
Восто́к – сторона света, в направлении которой вращается Земля. Направление на восток перпендикулярно направлениям на север, а иногда на юг, то есть на географические полюса Земли, и противоположно направлению на запад.
Всё вполне доступно, если вовремя определить откуда вращается земля.
Объяснения феномену разной толщины стен найдено не было. Простая инженерная ошибка? Для немецких архитекторов такая ошибка практически невозможна, тем более упорно повторенная в разных объектах и построенных в разное время. Хотя…
Нет, скорее это наталкивает на мысль о сознательном инженерном решении, но вот с какой целью?
Об истинной причине этого решения знало лишь несколько человек.
Но для начала требуется небольшое пояснение.
События в Латинской Америке (самый конец ХХ века)
В трёх тысячах километров от аэропорта Сан-Пауло, это в Бразилии, в далёкой индейской деревушке, местные индейцы в полнолуние традиционно танцуют матросский танец «Яблочко».
Полнолуние в Южной Америке бывает раз в месяц? Поэтому это получается у них не очень часто.
Яблочко, танец с широкими размашистыми движениями имитирует то ли спуск флага, то ли подъём парусов. С залихватскими «па», символизирующими как тяжело удержаться матросу на качающейся палубе. С замечательными, явно узнаваемыми элементами русского танца – «Вприсядку».
Тот, кто хоть раз видел его в исполнении русских танцоров в тельняшках и бескозырках, тот его уже ни с чем не перепутает.
Это действительно – «Яблочко».
Правда в исполнении индейцев выглядит это довольно-таки диковато и даже комично. Тем более если учесть, что местные индейцы никогда не видели океана и до последнего времени даже не подозревали о самом его существовании.
Итак, представьте – джунгли, полнолуние, костры и «Яблочко».
Традиционно, за всем этим внимательно наблюдал старый, седой индеец, с почти белой от старости кожей и мелко трясущейся головой. По виду этот Старик был уже лет ста от роду. Сидит он на почётном месте у костра вождя.
Рядом с ним сидит Молодой Индеец, юноша с голубыми глазами. Он до конца праздника будет неотступно находиться рядом со Стариком. На коленях у Юноши лежит АК-47 – Автомат Калашникова образца 1947 года. С почерневшим, треснувшим от старости прикладом. На металле стёрлось почти всё чернение и автомат от времени стал практически весь белым. Таким же, как и Старик.
В какой-то момент, танец достигал своего апогея и залихватский свист танцоров разрезал темноту Амазонской сельвы, отпугивая широконосый обезьян и прочих неприятных животных. Вот в этот момент, всё вдруг обрывалось.
Дребезжащий старческий голос начинал выводить неведомо откуда взявшиеся здесь слова:
"Шумел камыш… Деревья гнулись… А ночка тёёёё-мною была…"
Индейцы садятся в круг и понурив головы словно скорбя о чём-то далёком или давно ушедшем, начинают в такт песни, раскачиваться из стороны в сторону. Те, кто наблюдал это действо не впервые знали, что Старик ровно на третьем куплете сорвётся и горько заплачет, но тем не менее каждый раз ждали – а вдруг в этот раз у него получится и он споёт свою песню до конца?
Но нет – и в этот раз всё произошло как обычно. Старик сорвался.
Голос его предательски задрожал, слёзы покатились из его выцветших глаз и застряли в многочисленных морщинах.
Всем известно, что настоящий Мужчина не плачет от боли – Мужчина плачет от обиды. Или от печали. Какая же великая обида могла заставить плакать сурового индейца? Какие-такие – «многие знания» заставляют печалится этого гордого Старика?
В этот момент все сидящие в кругу воины, словно пытаясь сгладить неловкость происходящего, начинают криками подбадривать себя. В самый ответственный момент, когда песня, наконец, всё же обрывается, над Амазонкой громко и раскатисто разносится троекратное русское, – Ура! Урра! Урррраааа!
Дальше уже начинается обычная индейская вакханалия известная нам из фильмов канала «Дискавери» или «Моя Планета». С грохотом барабанов, с воинственными танцами вокруг костра, с криками, которые длятся до самого утра.
Только Старик, всю ночь сидит, понурив голову, изредка оглядывает происходящее мутным взглядом, да и то лишь в тот момент, когда ему подносят чашку с какой-то, тяжело пахнущей жидкостью. Он выпивает её, не дрогнув ни одним мускулом на лице. Только по всё более замутнённому взору, становится понятно, что жидкость эта не радует, а скорее всего приносит пьющему её, тяжёлое алкогольное или ещё хуже – наркотическое забытьё.
Где-то под утро, несмотря на выпитое, Старик всё же поднимается со своего места и начинает гортанно выкрикивать странные слова.
Всё племя, вернее те, кто ещё остаётся к этому времени на ногах, словно только того и ждут. Они подхватывают этот клич.
НАаХ – УуууЙ! НАаХ – УуууЙ! НАаХ – УууууЙ!
Протяжно несётся над почти потухшими праздничными кострами и уносится вверх к холодной и бесстрастной луне.
Индейцы постепенно впадают в тяжёлый наркотический транс. Так продолжается недолго. Через какое-то время они затихают. Силы покидают даже самых стойких воинов.
Праздник заканчивается до следующего полнолуния.
Наконец-то, Старик остаётся один-на-один со своими воспоминаниями.
Но и теперь нету ему покоя. Из хижины выходит дородная старуха. Вернее – выплывает и даже не старуха, а этакая бабушка из немецких сказок: в чепце, фартуке с вензелями из сарделек и круглых очках. Неодобрительно смотрит на развалившихся повсюду индейцев, потом на Старика. Затем говорит по-русски:
– Буде вам куролесить, Иваныч. Ступай-ка спать.
Старик, трясущимися руками достаёт откуда-то из-за пазухи старинные карманные часы с цепочкой. Тяжёлые, в корпусе из давно потемневшего серебра.
С трудом откидывает крышку Репетира на которой изображён странный орёл с двумя головами. Над утренней сельвой разносится совершенно неуместный здесь звук карильона, исполняющего старинный Русский гимн:
