Можно ли назвать странным то, что человечество тысячелетия заворожено смотрит на мириады огней, раскинувшихся в ночном небе?
Почему человечество после космической лихорадки 60-70-х годов ХХ века заметно охладело к космическим исследованиям? Почему мы до сих пор, после прорыва, произошедшего уже 60 лет назад, так и продолжаем, топтаться в пределах солнечной системы – «Вояджер 1» – программа 40 летней давности! Почему, в конце концов, мы не бросили все усилия, на то, чтобы найти другие, альтернативные способы путешествия по Вселенной? Что мы делаем на Земле, чем мы так заняты?
Мое изначальное стремление к звездам в 42 года нашло свое логическое воплощение. И теперь, когда моя жизнь перевалила за середину, я возвращаюсь к своему сокровенному началу, прихожу к осознанию того, для чего я создан, интуитивно веря, что некий «звездный» маршрут есть и у моей судьбы… И он обязательно выведет меня за рамки нашего мира, причем со мной это произойдет здесь и сейчас, в реальности, в рамках этой земной жизни. И это произошло…
Евгений Сивков
«Ухожу за пол виста (1) в аномальные места» – эта бессмысленная фраза крутилась у меня в голове, когда я сравнивал данные экспедиций, в которых участвовал сам, с теми, что мне предоставил руководитель нашей группы. Получалось, что на территории России находится более двадцати точек, где можно осуществить переход. После тщательного анализа я отобрал из них двенадцать, где фиксировались наибольшие аномалии.
Первым в моем списке стоял портал, расположенный около горы Кара-Даг, находящейся на Крымском полуострове. Немаловажную роль сыграло то, что ребенком я бывал там с родителями еще во времена СССР. Тогда мне было трудно представить, что придется вновь оказаться в этом прекрасном месте, только теперь уже с совершенно фантастической миссией. Впрочем, не стоит на себя наговаривать. Помню, как в детском саду меня сажали на стул перед группой – воспитатели уходили, а дети заворожено слушали, как я им рассказываю им сказки, на ходу придумывая сюжет. Так что, представить тогда я мог еще и не такое…
Дорога от Москвы заняла трое суток и нечем примечательным мне не запомнилась.
Ранним весенним утром мой планетоход, минуя близлежащий поселок, подъезжал к скальной возвышенности, название которой в переводе с тюркского означало Черная гора.
-–//–
Путешествие через портал оставило после себя привкус металла на языке, легкое головокружение и некоторою замедленность движений. Несколько тягостных минут я настороженно прислушивался к себе, и вскоре понял, что быстро прихожу в норму. Странно, возможно это тоже последствия перехода, но обычной в таких моментах восторженности не было. Я не чувствовал себя титаном, раздвигающим границы цивилизации. До пафосного настроения Нила Армстронга, первым вступившего на луну: «Это маленький шажок для человека, но огромный скачек для всего человечества!» – мои эмоции явно не дотягивали. Наверное, некоторое волнение все же было, но его можно было сравнить с ощущениями профессионала, делающего ответственную работу. Все как всегда: проект – результат.
Панель дисплея, отображавшего картинку с внешних камер, являла собой абсолютно черный прямоугольник. Неужели сбой? Вот так, с самого начала? Я быстро включил наружные прожекторы, и с облегчением понял, что нахожусь в полном подобии пещеры, откуда, только что начинал переход. От первых данных бортовых анализаторов веяло нескрываемым оптимизмом. Но волнение быстро улеглось, и я решил не спешить с выводами, пока не выйду на поверхность. После я завел двигатель и отправился в путь. У меня было только одно направление. Позади, непроходимыми мраморными наплывами громоздился лес сталактитов. Путешествие по пещере не было долгим, через сотню метров уже стало виднеться отверстие выхода. Вот тут- то меня и накрыло по- настоящему! Зрелище, представившееся мне, было … Вставляете вместо многоточия суммарное значение слов: «Волшебное, великолепное», потрясающее, сногсшибательное – не ошибётесь!
Моя машина находилась у подножия небольшой скалы. На планете стояла ночь. Вокруг меня расстилалась изъеденная глубокими трещинами кряжистая темно-синяя равнина. По черно-фиолетовому небу, усыпанному незнакомыми созвездиями, наперегонки бежали две луны – одна, малиново-красная, маленькая, на глазах обгоняла большую, отливающую пурпуром. У горизонта контрастно высвечивался огромный горный массив с парочкой вулканов, выбрасывающих мегатонны огня и пламени на огромную высоту. Похоже тектоническая активность здесь в самом разгаре.
Немного очнувшись от созерцания пейзажа, я спешно начал изучать показания бортового компьютера. К счастью они мало отличались от того, что было в пещере: температура- минус три по Цельсию, кислород – 13%, азот – 81%, давление – 60% земного значения, наличие водяных паров. Вот только ртути, метана и углекислого газа многовато. Увлеченный данными анализов, я не сразу обратил внимание, как в наушниках замурлыкал эротичный женский голос Настеньки (так я зову бортовой искусственный интеллект).
Проснулась, наконец-то! Её вывод сводился к тому, что для такого безбашенного авантюриста, как я, атмосфера пригодна для дыхания без скафандра в течение десяти минут. В конце монолога прозвучало язвительное замечание, что своему ребенку она не позволила бы дышать этой гадостью ни секунды.
Какой ребенок? Ау, Настенька! Да, перемудрил Владимир с личностными настройками агрегата. Вот вернусь на землю, отдам тебя на профилактику самым злющим техникам!
– Значит, мой напарник считает, что в скафандре мне уж тем более ничего не угрожает? – сказал я уже вслух.
– Да, можешь вылезать потихонечку, датчики показывают, что радиация незначительно превышает земную, про давление я уже говорила – на уровне среднегорья, электромагнитное излучение, скорость ветра все в пределах того что ты сможешь выдержать. Да твой скафандр рассчитан на четыре час работы в открытом космосе! Что, сдрейфил?
– Да нет, это я так – разговор поддержать… – процедил я, уже догадываясь, что женщине не обязательно иметь плоть, чтобы быть стервой.
Когда я вышел из капсулы, подошвы моего скафандра на несколько сантиметров погрузились в пыльную субстанцию синеватого оттенка.
Голос Насти объяснил, что это из-за большого количества кремния. Из наушников доносился ровный гул, извергающихся вулканов. Чуть поодаль темнело нечто вроде рощи. Да именно такое сравнение пришло мне в голову.
В следующие минуты, я отсоединял от машины исследовательский зонд и готовил его к пуску. Уже через час небольшая ракета, взметнув облако пыли и твердо опираясь на струю пламени, взмыла в небо. Вскоре спектральные фотографии созвездий и поверхности планеты с высоты 50 км уже шли на обработку.
