– Не боишься неопределённости сроков? И не жаль оставлять всё то, что тебе дорого?
– О большем и мечтать не мог. Всё здесь уже испорчено, и ни я, ни ты, ни все находящиеся здесь не в силах это исправить.
Это не совсем тот ответ, который ожидала услышать помощник инженера бортового оборудования от астронавта, готовящегося к долговременной экспериментальной космической экспедиции.
– Дима…, и ты совершенно не будешь скучать? Ни по чему?
– По чему я буду скучать, покажет мне полёт. Пока ни в одной экспедиции я не испытал чувства непреодолимой тоски. По правде сказать, я и не задумывался о том, скучаю ли я. Иногда вспоминал берега Вуоксы, но лишь потому, что бесчисленное количество часов провёл я там, будучи ещё совсем юным. Мать ещё вспоминал и деда. Два светлых огонька в этой бездне мрака.
Не могу я здесь, Тася, не могу. Как взглянешь на то, что в мире творится, что у людей на уме, как ценности с ног на голову перевёрнуты…, так и сжимается сердце, словно исписанный, не пригодный более ни для чего лист бумаги, который непременно стоит отправить в мусорную корзину. А разве можно так терзать его?
Одно счастье – повезло мне с работой, природа наградила крепким здоровьем и силой воли. То, что мы – люди – вписали в свою историю, как продолжаем зарываться в изыски этих низменных поступков, уже не стереть, не закрасить, не переписать – следы всё равно останутся, а сила творящих беспредел всё прибывает и прибывает… Шаг вперёд, два шага назад.
Пора брать чистый лист. И относиться к нему с большой ответственностью. Да, ошибок не избежать, и бояться их не нужно. Но это уникальная возможность создать что-то настолько светлое, разумное и ценное, что не сравнится ни с чем, ранее существовавшим.
– Каким бы ни был разум человека, разве способен он предусмотреть всё? Всё, что может возникнуть в новом, незнакомом месте с новой… цивилизацией! Не побоюсь этого слова.
– Ты сама это сказала – новое. Каким мы его создадим, таким оно и будет. Я твёрдо уверен в этом.
– Нет, Дмитрий Олегович, ошибаешься. Место-то уже существует. Существует давно, даже если нет на нём привычной нам жизни, я уверена, есть у него уже сложившиеся законы, и идти против них человек не в силах.
Мы настолько уверены в собственных знаниях, в том, что сможем повлиять на всё, что угодно, но это не так. Человек до сих пор не познал до конца себя самого, что уж говорить о планете и тем более о Вселенной.
– И спорить не стану. Но мы не делаем здесь того, что зависит от нас, в полной мере. Нам дана свобода воли, и вот куда мы её растратили… Пусть пока мы знаем ничтожно мало, но это больше, чем не знать ничего. Познание заставляет нас двигаться. Знание – ресурс неисчерпаемый, я это понял. Нельзя быть абсолютно уверенным в своём знании. Всегда есть что-то, что ты ещё не знаешь…
– «Познание подобно морю…»1 – это ты имеешь ввиду?
– Так точно, подобно морю… – Дмитрий Олегович остановил взгляд на своём стакане, в котором ещё оставалось немного чая. Уверенным плавным движением руки он заставил стакан создать небольшую чайную воронку. – И всё-таки стихия сильна, ты права. Поэтому мы и начнём с того, чтобы дать жизнь природе на новой земле. Где природа – там жизнь, там надежда, там истина.
– Больно философское у вас отношение к этой экспедиции. Где ваш военный прагматизм? – Тася поняла, что оставлять человека перед готовящейся миссией с такими мрачными мыслями с её стороны непрофессионально и бесчеловечно.
– Разве это не есть прагматизм? Отрезать лишнее, работать для лучшего. Даст Бог, мы придём к праведности наконец. Но не здесь, не здесь. Лучшее, что я мог сделать на этой планете – подготовиться к жизни на другой.
– Даст Бог? Вы ведь человек науки, да ещё и…
– Вера не мешает заниматься наукой, – перебил он девушку. – Тебе ведь не кажется безумием обращаться к разработчику сложного механизма с вопросами о его устройстве?
Решительный тон Дмитрия Олеговича заставил Тасю дышать чаще. Она прикусила язык.
– Времени у меня больше нет, Дима, – осторожно сказала девушка, отставляя в сторону пустые тарелки и доставая пропуск. – Даже если ты утвердишься в намерении больше на Землю не возвращаться, обещай, что не откажешься от связи с нами, даже когда такая возможность появится.
– Могу ли я вообще что-либо обещать? Связь с Землёй – это приказ. И пока того требуют правила, связь с Землёй не прерву однозначно.
Вновь не удовлетворившись ответом Таисия направилась к выходу.
***
– Я тебе честно скажу, не по душе мне эта традиция, – непонятно зачем бросил Анатолий Дмитрию Олеговичу, – она уже изжила себя. Вечером перед стартом не всегда хочется смотреть фильм.
– А у меня наоборот. Сколько ни смотрел «Белое солнце пустыни», всегда новые мысли появляются. И по кадру, и по сути. Да и какая тебе теперь разница, что было вчера? Сегодня старт другой жизни, не знакомой никому. Ты уже в автобусе, ты уже должен быть максимально сконцентрирован, а не заниматься пустословием.
Дмитрий осмотрел четверых членов экипажа и остановил свой взгляд на Анатолии.
– Ты? И испугался? Чего же?
