Странную ему поручили работу.
Очень странную.
Нет, сама по себе работа была совершенно обыкновенной, он делал подобную много раз. Странным был «объект».
«Объектом» была высокая, костлявая и невыразительная девчушка, которая каждый день шмыгала на свою невыразительную работу и обратно. Изредка по дороге с работы она заходила в гастроном на «Речном вокзале» и покупала там какой-то тоже на редкость невыразительный набор продуктов. Банка дешевого растворимого кофе. Кочан капусты. Йогурты. Сыр. Палка копченой колбасы. Ну, это исключение, а не правило. Зарплату в тот день, наверное, получила.
Потом она топала домой, в облезлую «хрущевскую» пятиэтажку, где в одиночестве поедала все свои деликатесы, и с утра опять отправлялась в центр на работу.
Разве это «объект»?!
Кому она нужна, интересно? И зачем?
Такие мысли о клиентах развлекали его во время долгих часов нудного ожидания то на улице под деревом, вот как сейчас, то в машине, то в скверике, в компании местных гомосексуалистов, собиравшихся под вечер потолковать о своем, о девичьем, то на замусоренной детской площадке, откуда хорошо была видна подъездная дверь.
Может, она подпольная миллионерша? Или замаскированная бандитка? Или задолжала денег по глупости?
На какую бы то ни было, замаскированную или нет, бандитку похожа она не была совсем, на миллионершу тоже не тянула – кочан капусты и замороженная до деревянного состояния треска! – а деньги… кто же в здравом уме и твердой памяти даст ей денег?!
А вот кто-то же платит за нее, ведь он таскается за ней уже… да, все правильно, десять дней. И заказчик, похоже, никуда не спешит, почитывает себе отчеты – «аптека, гастроном, троллейбус, «хрущевка», метро, аптека…» – и всем доволен. Наблюдение продолжать.
Он продолжал бы, если бы было что продолжать, а так… не работа, а маета одна. Хотя платят, конечно…
– Прикурить не найдется? – неожиданно спросил у его локтя гулкий бас.
Он повернулся, ожидая увидеть великана средних лет, обладателя бочкового, как пиво, баса, а увидел хлипкого юнца лет четырнадцати, болтающегося всем жидким тельцем от переизбытка музыки в замызганных наушниках.
Ошибся. Не угадал.
Он достал пачку дешевых сигарет из правого кармана джинсовой куртки – в левом лежал «Парламент», приберегаемый для себя, – и поднес юнцу зажигалку. В знак благодарности юнец болтнул головой на тонкой шейке и пошел прочь, загребая кроссовками августовскую пыль. Ему стало смешно. Чего только не насмотришься на улицах, пока ведешь объект. Бывает, что передышки ждешь, как манны небесной, такие активные ребята попадаются, а это что за объект? Недоразумение какое-то…
Ну, какая у нас сегодня программа?
Сегодня драная кошка работает во вторую смену. Приехала к двум, уедет в восемь. Гастроном отменяется – слишком поздно. Значит, программа такая – метро, троллейбус, «хрущевка».
В десять его сменят, и он наконец-то попьет пивка и хоть до завтра забудет об объекте.
Интересно, когда заказчик собирается ее прикончить?
В том, что ее должны убить, он не сомневался.
Интуиция редко его подводила.
– Клава! – закричала начальница из коридора. – Ты еще не ушла?
– Нет! – откликнулась Клавдия. – Нужно что-нибудь, Варвара Алексеевна?
Заведующая появилась на пороге крошечной комнатки, в которой Клавдия собиралась домой. Заведующая была седая, бодрая, очень энергичная и сердитая.
– Ты сегодня с двух, я забыла? – полуутвердительно то ли спросила, то ли сказала заведующая. Вид у нее был отсутствующий.
– Да, Варвара Алексеевна, – четко, как в армии, отрапортовала Клавдия.
В восемь аптека закрывалась, весь персонал расходился по домам. Заведующая уходила, как правило, около шести, только сегодня что-то задержалась, полдня пробыв на каком-то большом совещании. – Ты завтра с утра?
– Да, – все так же четко проинформировала Клавдия. – Вы мне хотите что-то поручить?
Заведующая посмотрела наконец на нее. Для этого ей пришлось закинуть голову. Заведующая улыбнулась.
– Клава, я тебя прошу, – сказала она, улыбаясь, – завтра по дороге на работу купи, пожалуйста, веник. Там ведь у вас на «Речном» веники продают?
– Что купить? – не поняла Клавдия.
– Веник, – раздражаясь, повторила заведующая. – Знаешь, что это такое? Это такая штука, чтобы пол мести. Видала?
Клавдия улыбнулась:
– Видала.
– Купи, пожалуйста, – попросила заведующая, смягчаясь. – А то у нас в аптеке работают одни господа, они веник купить никак не могут. Сегодня я прошу уборщицу, а она мне отвечает: «Веники должен покупать завхоз». Ну а так как я и завхоз, и слесарь, и плотник, и маляр, то я это тебе поручаю. Мне завтра с утра с веником в аптекоуправление идти несподручно. А тебе прямая дорога на работу. Ну что? Купишь?
– Конечно! – с воодушевлением вскричала Клавдия. Даже, пожалуй, с излишним воодушевлением, потому что заведующая посмотрела на нее как-то подозрительно.
Клавдия обожала эту маленькую энергичную, очень непростую даму и для нее была готова на все, не то что на покупку какого-то там веника.
Она работала у нее уже лет восемь. Или даже больше. В этой аптеке она когда-то проходила институтскую практику и была совершенно твердо убеждена, что Варвара Алексеевна – это ее самая большая жизненная удача.
Она неустанно и ежедневно опекала Клавдию. Не то чтобы она выделяла Клавдию среди других сотрудниц – а работали в аптеке исключительно сотрудницы, сотрудник был всего один, древний дед Федор Иванович, чинивший задвижки на окнах и дверях и отлетавшие от столов ручки, – но все же относилась к ней как-то по-другому. Наверное, жалела, но жалела действенно и необидно.
Все в аптеке знали, что Клавдия Ковалева – детдомовский ребенок с «трудной судьбой».
Ух, как Клавдия ненавидела это выражение, как будто судьба могла быть легкой! Она очень не любила, когда ей напоминали о ее судьбе, и была совершенно убеждена, что у нее как раз все сложилось просто отлично. Немногие, выбиравшиеся вместе с ней с самого дна, могли похвастаться тем же. И кажется, одна Варвара Алексеевна понимала ее стремление ни о чем не вспоминать, ничего не рассказывать и ничем ни с кем не делиться.
– Подожди, я тебе денег дам, – сказала заведующая, поворачиваясь, чтобы идти. – Ведь нету небось денег-то?
У Клавдии и вправду было мало денег, но на покупку веника у «Речного вокзала» должно было хватить.
Стремясь избавить Варвару Алексеевну от любой минуты лишнего беспокойства, Клавдия принялась уверять, что у нее полно денег.
– Ладно-ладно, – сказала заведующая, удаляясь в сторону своего кабинета, – на те, которых у тебя полно, купишь себе булку к завтраку. А на веник я дам…
Клавдия преданно потрусила за заведующей через уже пустой торговый зал к новенькой белой дверце иностранного производства с изящной и не оскорбляющей глаз табличкой, тоже иностранного производства, «Только для персонала». После ремонта внутренние помещения старого особняка стали походить на декорации для съемок сериала «Дежурная аптека», так все было чистенько, приветливо, бело и свежо, и Клавдии это очень нравилось. Она любила свою аптеку.
