Посвящение вам… Спутникам
Тот, кто идёт по схожей дороге
нелинейной жизни…
Когда совершенно случайно
и вдруг
откуда-то сверху, а может быть слева,
просыпется звёздной пыли
немного,
и завертит, закружит
спиралью,
и растянет пространство до ужи
до шири,
до здесь… до сейчас…
Там, где есть запятых завитушки
и букв ритмичные калейдоскопы,
где в тебя проливаются глубин океаны,
где ты становишься зеркальным лесом,
где пустота расцветает
однажды и сразу
ослепительным светом.
Детали требуют спокойного сердца.
Тогда ты увидишь, как множество мелких ручейков вливаются в большую реку.
Как смогу найти
дорогу к тебе?
Снег-проказник стёр следы.
***
Зимнее небо —
сверху и снизу полны
ярких звёзд города.
***
Снег мягко ложится —
природа готовит к весне
новый холст.
***
Сердце сковало
метелью внезапной,
верю – согреет дыханье весны.
***
В дырявую котомку
не положишь злато,
весны же улыбку – легко.
***
Сакуры лепесток
на волне меж камней.
Впереди водопад.
***
Хотели срубить
вишню сухую весной,
но вдруг расцвела.
***
Ночной разговор,
нам теперь не заснуть —
время цикад.
***
Момент тишины
в дурманящем мареве —
гроза уже здесь.
***
Ребёнок стоит,
листопадом любуясь —
впервые попал в храм тишины.
***
Застала ночь в пути —
над деревом бродяги
горит фонарь луны.
***
Терпкая груша
в морщинистой ладони.
Аромат детства.
***
Одинокий лист в ветвях,
в какой край полетит он —
неведомо мне.
Кубики слов,
из которых сегодня
строишь-возводишь высокую башню.
Замок забытых мелодий?
Пагоду-шпиль – мечту звездочёта?
Или маяк,
который однажды
в тьме кромешной и лютый мороз
приведёт
кого-то
домой?
В каких одеждах
ходит дом?
В заплатках рваных
из чего попало
или в нарядном платье
чистоты?
Амёбно…
Дышу,
вдох и выдох в тумане.
Аморфно…
Чуть скомканной песней звеня.
Нечётко…
Бреду,
мандаринка в кармане.
Невнятно…
Врастаю в пульсации дня.
Сказки обычно рассказывают на ночь, поэтому ночные сказки самые большие и важные. Они чинно плывут меж облаков, солидно перелистывают страницы, богато одеты и негромко говорят, зная, что к ним будут прислушиваться, боясь пропустить хоть слово.
А утренние сказки похожи на сорванцов, они яркие, как наступающий день, маленькие и иногда не уверены в себе. Ведь кому нужна утренняя сказка, а особенно длинная?
Поэтому большую часть времени они проводят сами по себе, путешествуя в поисках того, кому могут пригодиться, кто уделит им всего пару минут. Ведь тогда начнут происходить настоящие чудеса, ради которых и существуют утренние сказки.
Ты и я – ветви одного дерева.
Оно пока маленькое, неокрепшее. Дерево, которое может засохнуть или превратиться во что-то высокое, раскидистое и щедрое.
Ты и я – небо и земля в бесконечном танце.
Единые, но отдельные. Дарующие и принимающие.
Ты и я – день и ночь.
Вечные странники в круговороте жизни. Верно следующие своему пути, чтобы раз за разом встречаться в месте, где кончается я и начинаешься ты.
Мы слепо верим
навязанным ритмам…
Экраны, машины,
квартиры, рекламы,
метро, поезда,
мимолётные дамы…
Урвать, приумножить
и спрятать в котомку,
волна за волною
и гонка за гонкой.
Плюс-минус ребёнок,
плюс-минус любимый,
счета и расчёты —
всё чинно, красиво.
Всё время не жили,
а только играли.
Тире между дат —
вот и нас посчитали.
Что делает тебя живым?
Не только пульс и нужды тела —
умение творить,
открытым быть и видеть
сердцем.
Проплывающих облаков города,
замки, гроты, киты и скаты,
что странствуют вечно туда и сюда
через горизонты, рассветы, закаты.
И опереться так трудно на сны,
меж пуха парить, приближаясь к исходу,
к неуловимым стражам мечты,
что отведут тебя к бреду иль броду.
Скомканный, ты стоишь,
пытаясь дотянуть до рассвета
под брюхом корюшки,
брошенной пролетающей чайкой.
Твоё небо соткано из дыр —
одна, вторая, третья.
Остановиться,
дух перевести.
Забыт…
Стук башмаков,
следы,
одна волна, другая
сна.
Ты бредишь.
Пот…
Идёшь.
Слова,
букв очертанья.
Где я в этой пустыне смысла?
Обрывки…
Капельки воды,
предутренней прохлады.
Рассвет,
опять следы,
следы…
И ты идёшь вперёд,
так надо.
Кому? Чему?
И не понять,
но это лучше,
чем стоять —
смотреть на высохшие руки,
сталь не способные держать.
Шаг, новый —
облегченье муки.
Глоток сухого кислорода —
дышать, дышать…
Песчинку лёгкую приливом унесло.
Крохотный клочок предзимнего сна
Тапок не было.
– Я неминист.
– Кто?
– Неминист. Не жду, когда всё растворится в розовом закате или уйдёт в тёмную чащу.
– А что ты делаешь?
– Я не миную.
И пошла надевать толстые бордовые гольфы с оленями.
P.S. А за бортом уже метель, несущая морозы)
А пиццу сыром не испортить…
Какой пленительный мотив! Вы потому на ней женились?
Глас вопиющего раздался – к свободной кассе люд рванул.
Он дал добро. Куда сей хлам девать?
В ногах нет правды – в туфлях тоже.
Качал он фильмы, мышцы и права. Последние гораздо чаще.
Дилемма сложная была – мыть голову сегодня или завтра.
Пожар рассвета ярок, жаден —
глотает кроны, крыши, нос.
Из свежих луж шедевр украден —
всю ночь творил кубист мороз.
А под ногами вьётся полоз
неведомых дорог.
Пойти?
Вольётся ли
мой робкий голос
в очередного дня мотив?
Долгая дорога к монохрому
***
Осень. Буйство цвета.
Безбрежность неба бороздим,
когда хватает тишины внутри
взглянуть наверх.
***
Зелёный плащ линяет в жёлтый.
А первый лёд в ногах хрустит.
Меж долгих ливней лучик солнца…
Впитать его, пока царит.
Тропинки держат курс на зиму.
В небесно-ясный монохром.
И листья с ветром чётким клином
свой покидают отчий дом.
Октябрь…
Утро.
Море парит, погружая всё в дымку тумана. Воздух оглушающе свеж. За окном молоко, через которое украдкой выглядывает солнце. Тянет прогуляться в этом сказочном мареве – ведь его век так недолог.
Под ногами пепел отгоревшего карнавала и иголочки лиственниц. Колосья трав припушены тонким слоем инея, который тает на глазах.
А если будешь внимательным, возможно, тебе удастся разглядеть застывшую лёгкость.
То было так
уныло и смешно,
украдкой взгляд
в чужую жизнь
и не своё окно…
Ловушки «бы»,
томление в груди —
тоска и жажда
будто позади.
Сомненья.
Выдох. Остановка.
Три пары строчек.
Шах и рокировка.
Когда растворилось, истаяло лето…
Очередной цикл года завершается буйством красок. Ошибки сделаны, урожай собран. О прошедших днях остались только воспоминания, смутные, порой будоражащие душу.
И не было сосен
раскидисто-ясных,
и не было вёсен
по-детски прекрасных,
и не было крыш
одиноко-опасных…
А было лишь небо
таинственно красным.
И было немного
искристо-нелепо,
когда растворилось,
истаяло лето,
когда на ладошках
остались улыбки,
когда потерялись,
забылись ошибки.
И осень подкралась,
расставив тенёта
средь буйства природы
и страсти полёта.
У каждого времени года есть свои ведьмы – те, кто знают его лучше всех. Они могут найти тропы среди бушующей вьюги и разливающихся ручьёв, среди зарослей проснувшегося леса и в калейдоскопе осеннего карнавала.