Валерия
Это произошло ночью. Глубокой, темной осенней ночью, когда уже становилось холодно, а утром земля была покрыта тонкой коркой первого льда. Днем солнце пыталось отвоевать себе еще несколько дней, отогревая от снега деревья, и становилось немного теплее. Да, днем однозначно было намного лучше.
Но все произошло ночью. Когда было холодно и невозможно было убежать или скрыться в густых кустах. Даже луна и звезды спрятались, чтобы не видеть того, что произошло.
Мужчина бежал. От ужаса, настоящего животного ужаса, он уже не звал на помощь. Не пытался кричать или стучать в проносящиеся мимо окна. Хотя нет, окна давно уже остались позади. И он не знал, где находится. Кажется, рядом было дерево. Или много деревьев. Нет, оно было одно, посреди небольшого возвышения. А что, если залезть на него?
Это показалось хорошей идеей. Тварь не достанет его там, наверху.
Он не думал, что это за создание и на что способно. Им руководил лишь инстинкт самосохранения. А значит, хотел спрятаться.
Далеко позади послышались звуки приближающегося монстра. Он шел по следу, жадно ловя запах, выискивая, нетерпеливо желая ускорить процесс. Жуткое создание желало крови, желало плоти.
Мужчина ухватился за нижнюю ветку и повис на ней, бестолково пытаясь оттолкнуться от ствола и зацепиться повыше. В голове мелькнуло сожаление, что он мало уделял времени спорту. Нужно было сходить в зал, потягать гантели, посидеть на тренажерах. Но что же теперь думать об этом? Что теперь сожалеть.
Он, наконец, смог подтянуться и перевернуться, тяжело дыша и пытаясь вглядеться в темноту. Ну где же оно? Где?
Что-то прошуршало и затихло. А затем, в тусклом пятне мрака вокруг появилось оно. Что-то огромное, приземистое, страшное. У него были клыки, и когти, и горящие адским пламенем глаза. Тварь искала, методично обнюхивая все вокруг себя, словно оттягивая тот момент, когда сможет насладиться своей жертвой.
Мужчина не знал, затаится ли ему или попытаться залезть повыше. Что если тварь не почует его и пройдет мимо? А если сможет достать до него?
Он огляделся: совсем недалеко, метрах в ста, не больше, стояла многоэтажка. Несколько окон все еще горели, несмотря на поздний час. А что, если позвать на помощь? Но ответит ли кто-нибудь на призыв?
Но он все же крикнул. Громко, надрывно, изо всех сил.
И тварь его услышала. Утробно зарычав, она бросилась к дереву и подпрыгнула, пытаясь дотянуться до свисающих пяток. Но он словно не заметил этого, громко звал на помощь, моля и прося. Он увидел как в одном из окон возник силуэт, пропал и появился вновь. Кто-то вышел на балкон, может, покурить. Лишь бы кто-нибудь услышал, хоть кто-нибудь. Пусть позвонит в милицию, пусть эту тварь пристрелят.
Он не видел, как жуткое существо прыгнула вверх и, оттолкнувшись от ствола дерева, вцепилось ему в ногу. Он закричал, от нестерпимой, ужасной боли, и, не удержавшись, упал на землю. От удара дыхание на мгновенье прервалось. Но и дышать ему больше было не нужно.
Все закончилось быстро. Тварь в одно движение перекусило глотку своей жертве. Рекой хлынула кровь, он забился в конвульсиях, пытаясь закрыть горло руками, пытаясь хоть на минуту продлить себе жизнь. Но все было тщетно. Тварь добралась до своей добычи. От жадности и голода существо ничего не замечало вокруг себя. Оно не просто рвало клыками свою жертву, а разрывало на куски, наслаждаясь давно забытым ароматов и вкусом крови.
Кто-то вышел из темноты. Человек, с головы до ног закутанный в старомодный плащ темного цвета. Он подошел чуть ближе, внимательно наблюдая за действиями монстра, а затем тихо сказал:
– Ну же, хватит. Терпение и терпение. Мы принесем еще множество жертв во славу твоего хозяина. Остановись.
Но тварь не послушалась. Глотая еще теплую плоть кусками, она не желала отрываться от своей добычи ни на секунду.
– Все. Прекрати.
Голос не изменился ни на оттенок, но монстр, чуть хрипя, наконец, бросил неподвижное тело и подошел чуть ближе.
– Так то лучше, – с удовольствием заметил человек в плаще. – А теперь добавим кое-что. Для антуража.
Взмах рукой, глубоко спрятанной в рукаве, и части тела разлетелись вокруг. С нижней ветки свисал безжизненной веревкой кишечник, с которого густыми последними каплями стекала кровь.
– Отлично. А теперь пойдем. Начался последний акт.
И они оба исчезли. Так, словно их никогда и не было.
Лишь на остывшей земле осталось лежать нечто, бывшее раньше человеком.
За несколько дней до этого.
День выдался на редкость отвратительным. И погода не радовала с самого утра, и настроения не было совсем.
Октябрь в этом годы был удивительно неприятным. Холодный серый дождь останавливался лишь затем, чтобы уступить место слабенькому, но мерзкому морозцу. Ходить по улицам становилось совершенно невозможно, а на дорогах то и дело случались ДТП. Хотелось хоть какой-то определенности: дождь, так дождь; снег, так снег.
Но сегодня лило как из ведра, видимость была нулевая и до работы пришлось добираться больше часа. К тому же старенькой машине такая погода явно была не на пользу: как всегда заводиться она не хотела, да к тому же угрожающе чихала всю дорогу.
С озлобленной тщательностью Лера внушала себе, что причина плохого настроения кроется именно в непогоде и разваливающейся машине, но все усилия пошли прахом как только время приблизилось к часу дня. Дальше прятать голову в песок не имело смысла.
Уже почти бывший муж естественно заявился в ЗАГС со своей новой пассией, видимо решив, что так сможет еще больше напакостить на последок. Но вид этих двоих разозлил ее настолько, что стоило неимоверных усилий, чтобы не расцарапать эту ухмыляющуюся рожу прямо в коридоре, рядом с кабинетом, где им должны были поставить столь желаемые штампы о разводе.
– Кстати, я все же забыл у тебя некоторые свои вещи, – подал голос Игорь, явно не понимая, что играет с огнем. – Ты не против, если на днях я заеду и заберу их?
– О! об этом можешь не беспокоится, – нараспев сказала Лера. – Все, что ты забыл, я отправила на помойку. Хотела отдать бомжам, но даже они не позарились на такое сокровище.
Это было даже отчасти правдой: прежде, чем выбросить вещи мужа, она их тщательно и основательно попортила. Зато необходимый эффект был достигнут: в глазах Игоря блеснул недобрый огонь.
– Что-то мне не вериться, что ты, наконец, взялась за уборку, – проговорил он. – За целый год совместной жизни я не припомню такого события. Так ведь только примерные жены делают, а ты – увы! – не такая.
– Брала пример с тебя, – начала было Лера, но в этот момент вышла секретарша и пригласила их зайти.
Дальнейшая процедура прошла в гробовом молчании, нарушаемом лишь редкими указаниями со стороны официального лица, призванного соблюсти все юридические нюансы.
