Разум и сердце – это мир в твоём доме.
Они должны быть едины с любовью.
Дождь застал Вадима на половине пути в Беляниново. Хотя этого можно было ожидать – хмурило с самого утра. Что поделать – осень. «Бабье лето» и так подарило полторы недели тепла и солнца. Вслед за ним, как и положено, начались дожди. Вадим ранним утром умчался в университет, провёл там две пары и вернулся домой. Хотелось отдохнуть, выспаться – неделя была напряжённой, но Вика разбудила супруга ровно через час и объявила о своём решении: она уверена, что Зорин должен съездить в Беляниново либо сегодня, либо крайний срок – завтра. На удивлённый вопрос, зачем, она вытащила из кармана домашних брюк очки, надела их, видимо, считая, что так будет выглядеть более солидно, и сможет убедить мужа.
– Если ты не забыл, послезавтра мы забираем Валю из детского дома, – выразительно приподняв бровь, сказала Виктория.
– Если бы я и хотел забыть, то не смог бы – ты всю неделю напоминаешь об этом, – усмехнулся Вадим, как можно аккуратнее спуская ноги с дивана на пол, потому что игрушки Василисы кочевали по всей квартире и могли находиться в любой её точке, причём чаще всего, под ногами родителей. Несколько раз Вадим едва смог удержать равновесие. Перспектива встретиться лицом с полом его не прельщала. И хотя Виктория регулярно собирала игрушки дочери, Василиса в этом плане оказывалась шустрее, но явно с обратными намерениями.
– Так вот, я подумала о том, – Вика сделала паузу, Вадим поднял голову, посмотрел на жену, вздохнул. Наверняка, очередная затея, которую ему придётся воплощать. Неугомонность и фонтанирование разного рода идеями были коньком его супруги. – Что надо съездить в Беляниново и привезти сюда кое-какие вещи Валюши.
– Вещи? – переспросил Вадим, поднялся с дивана. – Какие? Мы же ей всё новое купили.
– Новое, да, – подтвердила Виктория, – но, пойми, девочке очень нелегко. Сейчас она в детском доме, скоро будет жить у нас, но везде она лишена той среды, к которой привыкла. У Вали был и будет стресс, и нам надо максимально его сгладить, – стала объяснять она.
– Ну да, – согласился Вадим, пожал плечами.
– Вот именно поэтому надо привезти сюда то, что я скажу, – Вика многозначительно посмотрела на мужа, сдвинула очки на кончик носа.
– Не понял, – признался Вадим. – Всё, что необходимо и что хотела взять с собой Валя, вы с Марьей Ивановной собрали.
– Не всё, – ответила Вика.
– Не всё? – удивился Вадим, направился на кухню, там вздрогнул, чертыхнулся, потому что при входе всё равно наступил на маленького пищащего слоника, который, естественно, притащила дочь, этот слоник больше всех перемещался по дому и своим хоботом всегда попадал под пятки. – И из-за чего же я должен так спешно ехать в Беляниново?
– Когда я была в последний раз у Валюши в детском доме – ты со мной не ездил, так вот, девочка прямо со слезами на глазах вспоминала коричневого медвежонка, которого ей купила мама незадолго до своей болезни. А ещё где-то в доме должен быть альбом с фотографиями. Их там немного, но на снимках её мама и даже отец. Я уверена, что этот альбом тоже надо привезти сюда. Это память девочки.
– Не очень-то хорошая память – пьющий папашка, который едва заботился о дочери, – заметил Вадим. – И мне совсем не хочется видеть его физиономию, пусть и на фотографии.
– Ну, как ты не поймёшь – каким бы он ни был, а всё же отец Вали, – Виктория пошла вслед за мужем, подняла слоника. – Воспоминания Вали в медвежонке, фотографиях – важная составляющая восстановительного процесса, они согревают душу от печальных мыслей об утрате. Вадик, я прошу тебя, съезди в Беляниново, пожалуйста, – попросила она, – я в свою очередь выполню любую твою просьбу, – включила чайник, поставила на стол коробочку с пирожными суфле, которые заказала специально для мужа из кондитерской за углом. – Поищи в доме этого медвежонка и альбом с фотографиями, правда, где – понятия не имею. Но всё это очень важно для девочки. Ну, не стану же я просить об этом Марью Ивановну? Да она вроде в город уже переехала.
– Ладно, – согласился Зорин. Надо попить чаю и быстро прыгнуть в машину, иначе он вернётся из Беляниново слишком поздно, а ночевать там не планировал.
– Вот и отлично, – Вика улыбнулась, поцеловала мужа в макушку. Он уже сел за стол.
– Но не думай, поцелуем в макушку ты не отделаешься, – Вадим с наслаждением откусил почти сразу половину пирожного, закрыл глаза.
– Всё, что пожелаешь, – шепнула Виктория ему на ухо.
Вспомнив в машине слова супруги, Вадим улыбнулся, прибавил газу, хотя дождь не позволял ехать так быстро, как хотелось бы. Вода всё больше заливала стёкла, заставляя интенсивнее работать дворники. Вадим включил музыку, радио было настроено на детскую волну. Ну, правильно, вчера Виктория на его машине возила Ваську к врачу. Свой автомобиль отдала в ремонт. Забавно, но теперь вся их жизнь сосредоточилась именно на дочери – её желаниях, её развитии, Васькиным в доме было всё, не только игрушки и одежда. Она требовала любой предмет – пощупать его, засунуть в рот, если позволяли габариты и если не позволяли тоже, обслюнявить, куда-нибудь запихнуть. Причём многое находилось неожиданно, Вадим лишь вздыхал. Но ругать Ваську не смел – не получалось, сразу становилось жалко эту маленькую принцессу с длинными ресницами и негустыми тёмно-русыми кудряшками. Вика умела быть строгой с дочерью, хотя тоже не всегда. Интересно, какой она будет с новым членом их семьи? Будет ли также любить Валю, как Василиску? Хотя, о чём это он – как можно любить чужого ребёнка так же, как своего? Нет, она будет жалеть девочку, вне сомнений, а вот любить…
Зорин приоткрыл окно автомобиля – хотелось свежего воздуха, но почти тут же его закрыл. Холодный дождь бил чуть ли не в лицо. Вадим поёжился, хорошо, что послушал Викторию и надел тёплый свитер. Перед уходом полюбовался дочерью, играющей на полу детской, помахал ей рукой. Василиса помахала в ответ, этому её научила мама.
Сколько же ещё ехать? Он посмотрел на часы, затем вгляделся в размытые от дождя вывески на трассе – пора бы уже появиться табличке со знакомым названием. Через десять минут Беляниново указало ему на поворот.
Вадим решил оставить машину во дворе, не было смысла загонять её в гараж, ведь он без ночёвки. Хотя Зорин любил этот дом больше, чем квартиру в столице. Здесь он не просто отдыхал от городской суеты, шума, проблем, он искал и находил себя – возясь на чердаке или в кладовке с разного рода материалами, что-то делая именно своими руками. Раскачиваясь в гамаке и смотря в небо, слушая, как поют птицы, лают деревенские псы, переговариваются соседские женщины, даже стук топора, а он здесь ещё иногда звучал, казался ему мелодией, ласкающей слух. Правда, лето кончилось, и много кто из деревни уехал в город, звуков стало меньше, зато тишина, которая вечерами накрывала Беляниново, казалась не менее приятной. Правда, сегодня шумел дождь, но даже в нём был свой шарм.
