Это было в те далекие времена, когда я колесил по дорогам Америки. И скажу я вам, то было время жизни наизнанку – я жил душой навылет сегодняшним днем, целью достижения результатов, напрочь позабыв о том, что помимо расчетов продаж, планирования дорожных расходов и решения логистических задач существовала жизнь. Нет, не так. Жизнь! Именно с большой буквы и можно с тремя десятками восклицательных знаков. В общем, та жизнь, дорогой читатель, которой многие привыкли наслаждаться изо дня в день, не подозревая о ценности таких обыденных мелочей, как, просыпаться утром в собственной постели, а не в комнате мотеля с шаблонным дизайном и в кровати с продавленным матрасом; завтракать на своей кухне, сидя за столом, а не в машине, на ходу отпивая обжигающий кипяток из пластикового стаканчика; оценивать собственные возможности и желания, а не сталкиваться с поминутно распланированным кем-то сверху расписанием дня и поставленными целями.
Но о чем это я? Вернемся же к той истории. Да, дело было в Лас-Вегасе. Каждый наверняка хотя бы раз слышал об этом городе, и, может, даже видел по телику в шоу или в сериале. А кому-то, возможно, довелось провести ночной рейд по казино и клубам Неспящего Города. Тогда вам легче будет представить то удивление, которое я испытал, прибыв в Лас-Вегас ранним утром. Неспящий Город еще остывал после ночной лихорадки, полной неумолчных звуков игровых автоматов, блюзовых мелодий и имитации победного звона монет, которые подобно золотой лаве вылетают из нутра однорукого бандита. По очереди гасли огни ярких неоновых вывесок, и их последние всполохи отражались в черном асфальте, уже нагревшемся под первыми лучами утреннего солнца и блестевшем свежестью после щедрого полива из ярко-оранжевых грузовичков, курсировавших по опустевшим улицам и бульварам. Таким был утренний Лас-Вегас. Он встретил меня своей изнаночной стороной, к которой было любопытно присмотреться.
Притормозив у небольшого круглосуточного ресторанчика, я оставил машину на пустующей парковке и нетвердой походкой, усталый и вымотанный после ночного перегона от самого Фресно, что в Калифорнии, направился к входу. Над газонами, разбитыми ровными зелеными полосами по периметру парковки и под окнами ресторанчика, поднимался густой пар от испарявшейся влаги после недавнего полива из автоматических разбрызгивателей. Они орошают газоны вдоль всех улиц Лас-Вегаса, превращая его в цветущий оазис посреди безводной пустыни. Высокие пальмы, высаженные по обе стороны от крыльца, всколыхнулись, зашелестели веерами тугих вечнозеленых листьев. Это подул шальной ветерок со стороны горной гряды, зубчатые вершины которой виднелись на горизонте, который расплываясь туманной полосой под прозрачным небом, пронзительно-голубым и ясным в лучах утреннего солнца, пока полуденное марево не скрыло все за белой пеленой.
– Как жизнь? – поинтересовался у меня мужчина, сидевший на нижней ступеньке крыльца, и обратил ко мне смуглое лицо, покрытое сеточкой глубоких морщин.
Что-то в его голосе заставило меня притормозить и, против обыкновения, пристальнее вглядеться в него. Седина в кудрявых волосах придавала ему вид уважаемого старика, а поблекшие до почти белого цвета серо-голубые глаза удивляли живостью взгляда.
– Неплохо, – ответил я, поднявшись по ступенькам, и уже собирался открыть дверь.
– Неплохо для начала, – одобрительно кивнул старик и с довольной ухмылкой подставил лицо под лучи солнца, стремившегося к зениту.
Наскоро проглотив завтрак, ничем не отличавшийся от обычных наборов, которые вам предложат в любой придорожной забегаловке, будь то Невада или Массачусетс, я расплатился, оставив часть полученной сдачи на столе, и пошел к выходу. До места назначения моего путешествия в Лас-Вегасе – огромных складов для оптовиков, где можно было закупить дешевых сувениров с однотипными надписями вроде «С любовью из Города Света» или «Одна ночь в Лас-Вегасе», которые перепродавались в маленьких бутиках в качестве эксклюзива – было рукой подать. А до времени встречи с заказчиком у меня был в запасе почти весь полдень, так что я намеревался потратить его со смыслом, и прежде всего, выспаться – пусть даже и в машине.
Я прошел мимо старика, который по-прежнему сидел на ступеньках у входа, когда он бросил мне вслед:
– А ты ничего не забыл?
– Что? – я обернулся, пожалев, что в спешке действительно позабыл о негласном правиле всех путешественников оставлять мелочь тем, кто просит. В конце концов, монетки, оставшиеся от сдачи после завтрака, не спасут мой день. Так что недолго думая, я вынул их из кармана джинсов и положил в засаленную кепку, которую старик пристроил на асфальте чуть поодаль себя.
– Так ты ничего не забыл? – повторил он, и на этот раз его вопрос слегка задел меня.
– А что еще?
– Держи вот, – в протянутой ко мне грязной ладони сверкнул металлический кружок, похожий на монетку, не слишком большой в диаметре и чересчур чистый для обыкновенного четвертака.
– Да ну, – улыбнулся я в ответ на его щедрость и повернулся, чтобы уйти, но старик снова окликнул меня:
– Держи. Она тебе не нужна. А потому и держи.
Странная логика в этих словах, а еще больше убедительный тон голоса заставили меня вернуться и принять этот дар. Я повертел блестяшку в руке, чуть поморщился от яркого лучика света, отразившегося от жаркого невадского солнца, и с улыбкой опустил в карман.
– Ну, спасибо. Теперь бывай.
– И тебе не болеть, – отвечал старик, и мне показалось, что я услышал в его голосе интерес и непонятное мне облегчение.
***
Выспаться в машине под палящими лучами солнца нереально, если только вы не устали настолько, что готовы уснуть даже стоя. Не успел я устроиться на пассажирском сиденье своего «Форда-Транзита», как меня охватила глубокая дремота. Откуда-то издалека до моего сознания доносились звуки города, просыпавшегося после короткого утреннего перерыва, но обессиленный я не мог даже шевельнуться, словно мои руки и ноги были налиты свинцом. Постепенно я начал проваливаться в сон со странными видениями, мерцавшими подобно огням неоновых вывесок придорожных казино и го-го-баров. Фиолетовые и зеленые цвета сменялись глубокой синевой, а уже через секунду вместо них вспыхивал тревожный красный цвет. В следующее мгновение все погасло, а потом я увидел перед собой прозрачный туман, похожий на тот, что поднимается над пустыней на рассвете, когда земля отпускает окутавшую ее ночную прохладу. Мне послышалось, что чей-то знакомый мне голос, глубокий и с легкой старческой хрипотцой зовет из глубин этого тумана. Неуверенный, сплю я или все это происходит наяву, я резко дернулся и тут же напоролся носками тряпичных теннисок на острые камешки из красной глины, миллионы которых разбросаны по всей пустыне. Шорох и шаркающие звуки шагов удивляли меня до тех пор, пока я не посмотрел себе под ноги – то были мои собственные шаги. И шел я по узкой тропинке, протоптанной в пыли из красного песка, мимо колючек, усеянных капельками утренней росы, высоких кактусов и клубков перекати-поле, длинные тонкие шипы которых прокалывали мои джинсы и больно царапали кожу на щиколотках.
