– Эй, Лисса, мы долетели. Получилось!
Она не откликается.
Превозмогая себя, я подползаю к ее креслу. Трогаю Лиссу за плечо. Так не должно все закончиться!
Дышать становится все сложнее. Если мы сейчас не выйдем из корабля, погибнем.
– Лисса, – снова зову я ее.
Выбора нет. Шатаясь, поднимаюсь на ноги. Голова кружится. Лампочки на приборной панели зловеще сообщают, что в кабине слишком низкий уровень кислорода.
Сухой кашель раздирает горло. Мозг с каждым ударом сердца словно прошивают тысячи раскалённых игл, зрение начинает подводить – перед глазами двоится.
Надо собрать все силы, чтобы выбраться из капсулы и вынести Лиссу. Больше никого не осталось. Я не могу ее бросить здесь одну.
Мне кажется, что я двигаюсь слишком медленно. Проверяю индикатор. Стрелка на красной отметке и почти приблизилась к краю. Воздуха не больше, чем на пять минут.
Если снаружи кислорода нет, мы обречены.
– Доброе утро, Алекс. Сегодня у тебя важный день, – Исин включает приятную музыку и распахивает занавески. Комната тут же наполняется туманным бледным светом. – На улице пятнадцать градусов тепла. Уровень загрязнения воздуха по-прежнему сильно превышает допустимый. Советую использовать маску, чтобы не заработать головную боль.
– Спасибо, Исин, – откликаюсь я, потягиваясь в кровати.
Сегодня действительно важный день.
– Включи новости.
– Включаю.
– … вся планета сегодня замерла в ожидании. Я нахожусь рядом с космодромом. Через несколько часов группа храбрецов отправится отсюда к Новой Земле. Как только они доберутся до планеты и подтвердят, что она пригодна для жизни, следующая группа шаттлов полетит осваивать новую планету. Осталось немного, друзья. Несколько лет, и мы все отправимся к новой жизни и чистому воздуху.
Я кривлюсь от бодрого голоса репортера.
– Выключай.
Если бы все было так просто. Лететь до Новой Земли больше месяца. И тесты займут достаточно времени, чтобы можно было сказать, пригодна планета для жизни или нет.
Слишком рано они будоражат бедный народ. За это время столько людей успеет умереть от грязного воздуха. У богачей и ученых в доступе еще есть синтетический чистый воздух. Остальным приходится задыхаться от грязи, захлебываться кровью из-за болезней.
Группу из двадцати человек, которая отправляется покорять не так давно найденную планету, отбирали очень тщательно. Отменное здоровье, постоянные тренировки. Мы готовились больше семи лет.
Несколько месяцев назад пришел отчет о планете, похожей на нашу. Земля долгие годы рассылала во все уголки космоса андроидов, но большинство, если и возвращалось, то ни с чем. А S-30 принес нам отличные новости. Планету сразу окрестили Новой Землей. И у нас наконец-то появилась реальная цель.
– Я вскипятила чайник, – сообщает Исин.
– Спасибо, – на автомате отзываюсь я и встаю с постели. Ступни касаются холодного пола. Это немного отрезвляет ум.
За окном, как обычно, сильный смог. Не видно даже соседних домов.
– Автомобиль от Космодрома приедет через два часа. Поторопитесь, – напоминает умный помощник.
В последний раз я принимаю ванну и завтракаю на белой и чистой, словно операционная, кухне.
В шкафу – единственная одежда, которая мне нужна. Нижнее белье, белые брюки и футболка с эмблемой космической станции.
– Алекс, включить тебе веселую музыку? – спрашивает Исин.
– Нет, – бросаю недовольно, размешивая в чашке кофе с молоком.
– Ты слишком хмурый, Алекс. Как тебя развеселить?
– Просто замолчи.
– Мне включить комедию? – словно не услышав моих слов, вновь спрашивает помощник.
– Нет. Выключись. Дай мне побыть одному.
И хоть я знаю, что миссия как никогда важна, в груди все равно шевелится противный червячок сомнений. Можно ли отказаться? Вдруг еще не поздно? В космосе, как и под водой не знаешь, чего можно ожидать. Что, если мы попадем в метеоритный дождь, а силовое поле корабля не сможет с этим справиться? Вдруг что-то пробьет обшивку?
Вспоминаю слова психолога и стараюсь просто отбросить все сомнения и страхи. Мои мысли должны быть сейчас такими же чистыми, как эта стерильная кухня.
Когда Исин сообщает, что машина меня ждет, я в последний раз окидываю взглядом свой гостиничный номер. Здесь так пусто, словно я не жил тут эти несколько недель.
Единственное, что выделяется из белого интерьера – ярко-желтая плюшевая игрушка в виде утенка. Мы возьмем его с собой на корабль, как талисман.
Все вещи, необходимые для полета уже находятся на шаттле.
Перед выходом я бросаю взгляд в зеркало и отмечаю, что в голубых глазах явственно читается страх. А затем позволяю себе секундную слабость. Ведь, возможно, я больше никогда не вернусь на Землю.
За свои тридцать лет я как-то успел привязаться к этой планетке, даже несмотря на ужасную экологическую катастрофу, которая в последние годы все быстрее набирает обороты.
Из зеркала на меня смотрит молодой человек со светлым ежиком волос.
– У тебя все получится, Алекс, – вдруг просыпается Исин, о которой я успел забыть. Ее голос выводит меня из задумчивости. – Я в тебя верю.
– Спасибо, – усмехаюсь я. Искусственный интеллект знает, как поддержать.
«Хоть кто-то в меня верит», – проносится в голове.
Когда я шел добровольцем в астронавты, мои родители категорически не верили, что из этой затеи что-то может получиться. Но решился я на это не ради умирающей планеты.
Добровольцы и их семьи получали жилье, лучшую еду и кислород. Нам это было необходимо.
– Машина давно ждет, Алекс, – вновь напоминает Исин.
Я беру в руки желтого плюшевого утенка и выхожу из номера.
Команда сегодня вся на взводе. Переживаю не только я. У большинства залегли между бровей морщинки, губы поджаты в тонкую линию. Но сейчас мы выйдем в зал, посреди которого проходит стеклянная перегородка, и будем улыбаться, чтобы близкие люди и репортеры с той стороны стекла уверовали в наш радостный настрой от предстоящего полета. Поверили, что спасение близко.
Нам ничего не придется говорить.
– Улыбаемся и машем, парни. Улыбаемся и машем, – цитируя фразу из очень старого мультфильма, усмехается Пауло.
***
Самый мучительный процесс прощания пройден. Дело осталось за малым.
Кабина шаттла. Одетые в скафандры и пристегнутые к креслам, мы ждем, когда оставим бедный загазованный шарик. А когда-то давно он был цветущей планетой.
В команде двадцать человек. Два медика, техника, биолога, инженера, баллистика и других. И как бы мы ни были подготовлены, страх уже давно свился ледяной змеей в наших грудных клетках.
– Что, Алексей, нервничаешь? – спрашивает Марк, сидящий рядом со мной.
– Как думаешь? – откликаюсь я, замечая крупинки пота на лбу у товарища.
– Все мы здесь переживаем, – соглашается капитан.
Начинается отсчет. Эти люди, что сидят сейчас рядом – моя семья на следующие несколько лет.
