1. Пролог
Кира сидела в беседке и угрюмо смотрела на сад, полный цветов, в том числе насыщенно-алых роз, которые умудрялись цвести почти круглый год, начиная с весны, заканчивая поздней осенью. Каким образом получается превращать обычные растения в такое великолепие у её матери, глупейшей из куриц, Кира не имела понятия, да и не хотела просвещаться. Её всегда раздражали эти бесконечные цветочки повсюду — и в саду, и в доме на подоконниках, а уж мамина любимая зимняя оранжерея вообще бесконечно бесила. Мать проводила там целую кучу времени, пересаживая цветы и поливая их, и Кира не понимала, зачем она всё это делает, если можно поручить подобное садовнику? Глупости какие-то бесполезные…
— Ты звала? — раздался весёлый голос позади, и Кира обернулась. К беседке шёл Артём Родин — её однокурсник. — Чего здесь-то встретиться решила? Холодно же сидеть. Не лето.
— Да, не май месяц, — съязвила Кира, скрестив руки на груди. — Поговорить надо спокойно, и чтобы никто не слышал. Давай, иди сюда.
— Иду, — фыркнул Артём и запрыгнул в беседку, проигнорировав ступеньки. Сел рядом, не глядя на Киру, и обвёл глазами сад. — Круто у тебя мама всё-таки с цветами управляется. Мой отец несколько раз уже садовников менял, но ни у кого так не получается.
Кира покосилась на пышные алые розы, окружавшие беседку, — сейчас, в осенних сентябрьских сумерках, они казались капельками крови, застывшими среди зелени сада, — и презрительно усмехнулась.
— Нашёл чем восхищаться — какими-то цветочками!
Артём с иронией покосился на Киру и поинтересовался:
— Так чего ты звала-то?
— Помощь нужна, — буркнула девушка, поджав губы. — С Федей.
— С Клочковым? — Артём развеселился. — Я-то чем тебе с ним могу помочь, конфетка? Держать, что ли, пока ты будешь его насиловать? Я тебя разочарую, но этот номер не пройдёт — Федька с десяти лет боксом занимается.
— Дурак! — зашипела Кира, и Артём засмеялся. — Олю Зимину знаешь? Она всё время за ним таскается, как собачонка на поводке. Надоела мне, дура влюблённая. Вообще гордости нет никакой!
— То есть когда ты за парнем с первого курса таскаешься — это нормально и гордость есть, а когда другая девушка — так сразу нет гордости? — насмешливо проговорил Артём, и Кира сжала кулаки.
Ух, она бы ему дала сейчас в глаз! Но нет, нельзя. Потому что только Артём Родин мог ей помочь. Только он. Больше никого с подобным уровнем беспринципности Кира не знала.
— Короче, — прошипела она, поворачиваясь к парню лицом, — ты поможешь или нет? Мне нужно, чтобы Олька Зимина от Феди моего отстала.
— Он не твой, прошу заметить, — усмехнулся Родин, и Кира едва не зарычала.
— Мой! Я решила, что мой, — значит, мой. А ты отвадь Ольку. Очаруй её, пусть в тебя влюбится и за тобой таскается.
— И на кой хрен мне это надо? — иронично протянул Артём, наклоняя голову и рассматривая Киру ярко-синими наглыми глазами. — Мне-то что за это будет?
— Назови цену, — воинственно подняла брови Кира. — Что хочешь за услугу?
Родин молчал, прищурившись, и разглядывал девушку. Нехорошо так разглядывал — словно раздевая. Провёл взглядом сверху вниз, задержавшись на груди, обтянутой шерстяным платьем белого цвета, и в его глазах постепенно начинал проявляться блеск, казавшийся Кире зловещим.
— Два условия, Ахматова, — протянул он, подаваясь ближе и многозначительно ухмыляясь. — Во-первых, пока я буду обрабатывать Зимину, мне нужно спускать пар на нормальной тёлке. Зимина мне не по вкусу. Я хочу тебя. Будешь давать мне, где захочу и когда захочу, — окей, тогда по рукам.
Кира облизнула губы. Что ж, не самое неприятное условие.
— Договорились.
— Это ещё не всё, как ты понимаешь. Второе условие — хочу твою тачку. Нравится она мне.
— Ты совсем офигел, Родин? — взвилась Кира и хлопнула его ладонью по груди. — Что я отцу-то скажу?
— То и скажешь, — пожал плечами Артём, насмешливо глядя на девушку. — Что проспорила. Давай, решай быстрее, Ахматова. Холодно тут сидеть. И вообще скоро уже гости приедут, в том числе и Федя с Олей. Они же вместе приедут, да?
Кира вздохнула, пытаясь успокоиться. Гад, какой же Артём гад и сволочь! Но обаятельный. Зимина точно не устоит.
— Ладно. Я согласна на оба условия.
— Тогда надо скрепить сделку, — довольно улыбнулся Родин и тут же откинулся назад на скамейку, похлопав себя рукой по паху. — Давай, начинай. Заценю, как ты умеешь работать ртом. А то вдруг я продешевил?
Кира вполголоса выругалась, но послушно потянула вниз язычок молнии на его брюках…
2. 1
За два часа до этого…
Оля
— Ты уверен, что мне стоит туда идти? — с сомнением протянула Оля, одновременно с разговором по телефону вглядываясь в недра своего шкафа. — Кира меня не жалует.
— Конечно уверен! — решительно заявил Федя, и Оля мягко улыбнулась. Клочков абсолютно не замечал ревности Киры Ахматовой, которая увивалась за ним с середины первого курса. Он вообще с некоторых пор не замечал интереса девушек и никому не отвечал взаимностью. — Она сама сказала: приглашает всех однокурсников на вечеринку в честь начала третьего курса. Всех — значит, всех!
— Федя…
— Оля! — рыкнул Клочков. — Я без тебя не пойду, учти. Мне безумно интересно посмотреть, конечно, как живёт эта фифа. Но без тебя — нет!
— И зачем тебе я? — поинтересовалась Оля с той же мягкой улыбкой и, закрыв глаза, постучала лбом по дверце шкафа. Как было бы замечательно услышать хотя бы раз в жизни: «Затем что я тебя люблю», — но нет, на такое глупо надеяться. Если Федя сможет кого-нибудь полюбить, то точно не её. Оля — лучшая подружка, дорогой товарищ, почти родная сестра… но не любимая девушка.
— Я без тебя чувствую себя лишним, — негромко признался Клочков. — Особенно рядом с нашей «золотой молодёжью». У Киры один телефон стоит в два раза больше, чем зарплата моей матери за полгода. А может, и за год.
— Я не настолько хорошо разбираюсь в телефонах, но, думаю, ты прав, — засмеялась Оля, открывая глаза. — Как она, кстати?
— Мама? Хорошо. Не пьёт четвёртый месяц. Это, конечно, не показатель, но…
— Да, — вздохнула Оля. — Лучше, чем раньше.
Мама Феди уходила в запой несколько раз в год, поэтому Оля её не слишком жаловала. Но и не критиковала — знала, что Клочков любит мать, несмотря ни на что. В прошлом году он, учась в институте на дневном отделении, подрабатывал, чтобы накопить ей на реабилитацию — и вроде бы помогло. Но ни Федя, ни Оля не обольщались — зная характер Нины Викторовны, они предполагали, что со временем женщина всё равно сорвётся.
— Ну, так что? Ты пойдёшь?
— Федя…
— Оля! — он грозно, но шутливо повысил голос. — Выбирай: или едем, или плюём на эту встречу и идём в кино.
Оля лучше бы сходила в кино, но она отлично понимала: раз Федя уговаривает, значит, ему больше хочется попасть в загородный дом Ахматовой. Говорят, у неё там открытый бассейн с подогревом… Не зря же Кира говорила, что можно взять с собой купальник? Но Оля, конечно, ничего подобного брать не будет. Не та у неё фигура.
