– Не понимаю, – доктор внимательно изучал карту пациента. Его глаза за стеклами очков озабоченно бегали по строчкам, губы шевелились, будто он читал молитву. Наконец положив карту на стол, он посмотрел на мужчину, сидевшего на кушетке. – Никаких отклонений нет. Ты абсолютно здоров.
– Если нет отклонений, почему такое происходит?
– По моей части ничем не могу помочь, потому как помогать не в чем. У тебя все показатели в норме, хоть с медицинским учебником сверяй.
– Ты уверен? Перепроверь еще раз, – тот поднялся, прошел к столу и взял карту. Потрясая ею в воздухе, сказал: – должна быть причина. Я к тебе полгода хожу, как на работу.
– Тимур, пойми, – доктор снял очки, сунул и в карман халата, – факторов может быть множество. В плане физиологии полный порядок. У психолога был, как я рекомендовал?
– Нет! – излишне резко ответил он. – Что я телка какая к нему идти? Лечи, ты, давай.
– Двадцать первый век на дворе, – устало вздохнул доктор, – а ты все живешь какими-то предрассудками. Все, кто зарабатывает такие деньги, уже давно имеют в штате психолога, духовника и личную гадалку, на случай если первые два не справляются. Тимур, девяностые в прошлом, забудь о пацанских законах или как оно у вас там называлось?
– Не верю я им, – признался Тимур, закрывая карту, в которой все равно ничего не понимал, – шарлатаны сплошные.
– Ты про гадалку?
– Про всех сразу. Точно нет больше вариантов лечения? Может какие таблетки чудодейственные достать надо? Ты только скажи.
– Увы. Мы все перепробовали.
– И как теперь быть?
– Есть вариант разнообразить сексуальную жизнь. Обратиться к профессионалам иной области. Им ты, надеюсь, доверяешь?
– Ты про шлюх? Думаешь, я не пробовал? Все бордели объехал, от элитных до самого днища. Без толку.
– Направление мысли у тебя верное, – чуть замешкался доктор, – только стоит немного сменить ориентацию.
– Чего? Предлагаешь мужику в рот дать?
– Тебе нужно научиться слушать, Тимур. Сядь и не перебивай. Хорошо?
Мужчина кивнул, усаживаясь на стул.
– Те, так сказать, девушки, к которым ты обращался, – доктор говорил медленно, будто подбирая каждое слово, – какого рода услуги они предлагали?
– Одна гопак плясала, а вторая в член пела, как в микрофон. Что за дурацкий вопрос? Секс они предлагали, в разных позах и в любые отверстия.
– Зайдем с другой стороны. Под ориентацией я имел ввиду не то, что ты себе надумал. – Доктор понимал причину нервозного состояния пациента и на его сарказм реагировал соответственно ситуации, а именно – никак. – Ты ведь знаешь о существовании свингер клубов, БДСМ вечеринках и прочем?
– Я-то знаю, – усмехнулся пациент, – но не думал, что тебе подобное интересно.
– Хватит, Тимур, – все же не выдержал доктор, – я действительно пытаюсь тебе помочь, но ты будто не хочешь… выздоравливать.
– Ладно, не обижайся. Нервы ни к черту, – Тимур похлопал себя по карманам в поисках сигарет, забыв ненадолго где находится, но под строгим взглядом осекся. – Сказал ведь, не помогло ничего. Пойду я, наверное.
– Позвони, если что изменится, – поднялся ему навстречу доктор, протягивая руку. – И извини, что не получилось. – Последнее прозвучало с едва скрываемым облегчением.
– Брось, – обернувшись на пороге, горько усмехнулся Тимур, – может я исчерпал свой лимит и не суждено мне больше познать плотских утех? Займусь чем-нибудь другим, буду, так сказать, сублимировать.
В машине он наконец смог дать волю чувствам, несколько раз ударив по рулю кулаком. Мозг отказывался принимать происходящее, считая все дурным сном, из которого просто нужно выбраться, разозлиться и проснуться.
И вот здесь всплывало самое сложное.
Злиться еще сильнее он просто не мог.
Не мог пересилить себя, прыгнуть выше головы, сделать еще один рывок, которых в его жизни было неисчислимое множество. Наверное, настолько старался быть везде первым, что в итоге сломался.
Как там сказал доктор? Все из-за работы? Только вот работа теперь стоит, а член нет. А он не готов становиться импотентом в сорок лет. И вряд ли будет готов даже в семьдесят.
Взял телефон, нашел нужный контакт и почти выкрикнул в трубку, едва услышал мурлыкающе голос:
– Ты где?
– Котик, прежде всего, здравствуй. Ты почему такой сердитый сегодня?
– Много раз просил забыть звериные клички в отношении меня, – огрызнулся Тимур. – Через сколько сможешь подъехать?
– А есть предложения? – голос стал игривым, хотя в нем и проскальзывали нотки обиды.
– Есть. Он сказал, что я здоров. Приезжай, трахаться.
– Пятнадцать минут, милый, – мурлыкнула трубка и абонент на том конце сбросил звонок.
Он просидел еще какое-то время тупо пялясь перед собой, но как не прислушивался к ощущениям, так и не смог уловить изменений в своем состоянии. А ведь Яна всегда была безотказным вариантом.
Во всех смыслах безотказным.
Она могла расстегнуть ему ширинку и начать делать минет, пока заправщик заливал в бак бензин. Заправщик заправлял машину, Тимур заправлял Янку. Каждый находился на своем месте и в этом была совершенная и абсолютная космическая справедливость. Как любит поговаривать его закадычный дружок Пашка: кто на что учился!
Тимур учился на хулигана и двоечника. По крайней мере именно так называла его классная руководительница, только получившая диплом и пришедшая к ним здоровенным лбам на практику.
Он заканчивал девятый класс, она же с громкими стонами кончала на его члене после уроков. Она вообще как-то быстро сдалась его напору, даже не старалась особенно строить из себя целку. Боялась только порицания родительского комитета и, что куда страшнее, уголовного кодекса. Из кабинета они каждый раз выходили по одному, чтобы не вызывать лишних подозрений. Но его пацаны знали все. Он смаковал каждую деталь, передавал процесс в красках и подробностях, даже пытался изобразить ее стоны и просительные интонации. Дурак был, конечно, но в пятнадцать много ли у кого ума?
В конце учебного года его вышибли из альма-матер в ПТУ, где он продолжил свои похождения. Училка вроде даже осталась преподавать в старой школе и ходили слухи, что выскочила замуж за директора. Старый козел всегда был не равнодушен к молоденьким девочкам, но открыто приставать к ученицам не мог, боялся за свою жопу и кресло, в котором та самая жопа заседала.
Тимур догадывался почему молодая, красивая девчонка согласилась на явно неравный брак, но не считал себя виноватым. Он делился только с пацанами, а те вряд ли проговорились кому-то еще.
Кто на что учился…
В чем же теперь он прокололся? К каким херам ушла космическая справедливость и гармония? Не за ту ведь училку он теперь отрабатывает карму? Да и откуда у него вообще в голове слова такие появились? Какая к чертям собачьим карма?
