Житие блаженной Ксении Петербургской
К числу истинно блаженных, которые прошли весь нелегкий путь нравственного самоусовершенствования и всецело посвятили себя служению Богу, несомненно, принадлежит глубоко чтимая в России Ксения Григорьевна Петрова, жившая в XVIII веке.
Родилась Ксения блаженная между 1719 и 1730 годами и свой спасительный подвиг несла в Петербурге. К сожалению, никаких сведений о том, кем являлась блаженная Ксения по происхождению, кто были ее родители и где она получила образование и воспитание, не сохранилось. Однако с большой долей вероятности можно предположить, что семья принадлежала к благородным кругам и отнюдь не бедствовала, потому что мужем Ксении Григорьевны был Андрей Феодорович Петров, состоявший в ранге полковника и служивший певчим в придворном хоре. Будучи женой полковника, Ксения Григорьевна, ничем не выделялась из множества своих современниц, не имела никаких заслуг ни перед Церковью, ни перед родиной, а потому и не осталось об этом периоде ее жизни никаких воспоминаний и документов, которые бы пролили свет на детство, юность и замужество святой мученицы. Зато в народе она хорошо известна как подвижница Божия, как блаженная Ксения. Сохранилась в православной народной памяти и причина, послужившая поводом к полному отречению от мира, мирских радостей и привязанностей для молодой женщины. А причина оказалась страшной – неожиданная, внезапная смерть горячо любимого мужа. Кончина Андрея Феодоровича Петрова была настолько быстрой, что он ушел из жизни без христианского приготовления.
Двадцатишестилетняя вдова, потрясенная ужасным событием, решила сказаться безумной, чтобы, принеся в жертву Богу самое ценное, что есть у человека, – разум, умолить Создателя помиловать безвременно и так неожиданно скончавшегося супруга. Во имя спасения Андрея Феодоровича она отказалась даже от собственного имени, приняв имя мужа. Так, под его именем, блаженная Ксения и прошла оставшийся жизненный путь, принеся на алтарь Божий дары всеспасительного подвига любви к ближнему.
Свое желание казаться безумной Ксения воплотила в день похорон мужа. Когда гроб с телом покойного Андрея Феодоровича повезли на кладбище, вдова надела на себя его одежду – камзол, кафтан, штаны и картуз – и в таком костюме пошла в траурной процессии. Родственники и знакомые Ксении Григорьевны отнеслись к этому с большим сочувствием. Они были уверены, что разум молодой женщины не выдержал разлуки с любимым супругом и она лишилась рассудка. Ксения же не разубеждала их, напротив, продолжала играть роль вдовы, обезумевшей от постигшего ее несчастья. Обращаясь к присутствующим, она говорила: «Андрей Феодорович не умер, но воплотился в меня, Ксению, которая давно умерла. Не зовите меня больше Ксенией, но зовите меня Андреем Феодоровичем». Непрестанно повторяя эти слова, Ксения стала скитаться по улицам Петербурга, сообщая всем, знавшим ее, что «Ксеньюшка моя скончалась и мирно почивает на кладбище, аз же, грешный, весь тут».
После смерти мужа Ксения унаследовала все имущество Андрея Феодоровича. Среди прочего ей отошел дом, которым владел полковник Петров. Дом этот находился в приходе церкви апостола Матфея на Петербургской стороне и был достаточно большой. Супруги занимали только одну его половину, а вторую сдавали. Квартиранткой их была одна благочестивая христианка по имени Параскева Антонова, давно и хорошо знавшая Ксению и бывшая с ней в дружбе. После похорон Параскева утешала «лишившуюся рассудка» безутешную вдову и все приговаривала: «Как же ты будешь жить теперь, матушка?». На эти причитания сердобольной подруги Ксения, уже начавшая свой подвиг юродства, отвечала: «Да что, ведь я похоронил свою Ксеньюшку, и мне теперь уже ничего не нужно. Дом я подарю тебе, только ты бедных даром жить пускай; вещи сегодня же раздам все, а деньги в церковь снесу, пусть молятся об упокоении души рабы Божией Ксении». Услышав такие слова, Параскева Антонова стала упрашивать Ксению не делать этого, ведь ей самой нужно будет на что-то жить и кормиться, но та не слушала доводов женщины и твердо стояла на своем: «Господь питает птиц небесных, а я не хуже птицы. Пусть воля Его будет».
Тогда Параскева, жалея «тронувшуюся умом» подругу, предупредила родственников Андрея Феодоровича о принятом вдовою решении и умоляла их отговорить ее. Антонова считала намерения Ксении неразумными и обрекающими на нищенское существование. Встревоженные известием родственники подали прошение начальству покойного полковника о том, чтобы обезумевшей Ксении не позволили раздать перешедшее к ней по наследству имущество. После того как прошение прошло все необходимые инстанции, Ксения была тщательным образом освидетельствована, в результате чего ее признали абсолютно здоровой и оставили за ней право распоряжаться имуществом по своему усмотрению.
Родственники были поражены таким решением. Они полностью уверовали в безумство молодой женщины, но поделать ничего не могли. Несчастные, они не понимали, что после смерти супруга в ее душе совершался великий переворот: происходило полное перерождение плотского человека в духовного. Неожиданная кончина горячо любимого мужа, в котором сосредоточивалась вся цель и весь интерес существования, показала Ксении, сколь оно непрочно и суетно. Она вдруг поняла, что настоящего счастья в этой жизни быть не может, что все земное служит лишь помехой, препятствием для обретения истинного счастья на небе, в Боге.
Постигнув смысл своего временного существования, Ксения решила освободиться от всего земного, лишить себя всех мирских привязанностей. Она раздала все, что имела, бедным, дом подарила Параскеве Антоновой, а сама осталась ни с чем, чтобы уже ничто не препятствовало достижению поставленной цели. Облачившись в костюм мужа, Ксения стала уверять всех в том, что Андрей Феодорович Петров не умер – умерла его жена, Ксения Григорьевна. Она перестала откликаться на свое имя и охотно отзывалась, если ее называли Андреем Феодоровичем. Так, в мужском костюме, и скиталась блаженная по улицам Северной столицы.
Какого-либо определенного места жительства у Ксении не было. Однако чаще всего ее видели на Петербургской стороне в районе прихода церкви Святого апостола Матфея, где в небольших деревянных домиках жили небогатые люди. Встречным знакомым или обращающимся к ней по имени принявшая подвиг юродства с досадой говорила: «Ну какое вам дело до покойницы Ксении, она вам ничего худого не сделала».
Странный костюм Ксении, ее невразумительный разговор, кротость и незлобие очень часто давали повод для глумления злым людям и, в особенности, уличным шалунам-мальчишкам. Но в мыслях Ксения всегда держала образ великого, безвинного Страдальца – Христа, который безропотно принимал и поругания, и оплевывания, и заушения, и распятие, и даже смерть. Это давало ей силы так же безропотно сносить глумления над собою. Только один раз, когда Ксения уже прославилась как угодница Божия, жители Петербургской стороны видели ее в страшном гневе. Уличные мальчишки, увидев юродивую, начали, по обыкновению, смеяться над ней, дразнить, называя всякими непотребными именами. Блаженная, как всегда, безответно сносила их издевательства. Однако злые дети не ограничились одними словами. Видя безропотность и беззащитность блаженной, они постепенно вошли в раж и, продолжая оскорблять ее, стали бросать в Ксению грязью и камнями. Ксения не выдержала и, словно вихрь, накинулась на обидчиков, потрясая в воздухе своей палкой. Обитатели Петербургской стороны, которые наблюдали эту сцену, ужаснулись поступку хулиганов, отогнали их от блаженной и впредь следили за тем, чтобы никто ее не обижал.
