Артур Питт увидел толпу сразу же после того, как покинул офис «Единства» и начал переходить улицу. Остановившись на углу возле своего автомобиля, он закурил. Затем, крепко держа портфель, открыл дверцу машины и бросил еще один взгляд на толпу. Горожан было человек пятьдесят-шестьдесят – рабочих, мелких предпринимателей, конторских служащих, механиков, водителей грузовиков, фермеров, домохозяек, торговцев. Самых обыкновенных представителей среднего класса.
Питт скользнул на сиденье и, включив микрофон на приборной панели, вызвал свое высшее начальство – директора региона Южная Америка. Люди, заполняя улицу, молча и быстро приближались к его автомобилю. Вне всякого сомнения, они опознали его, представителя высшей категории, по одежде – белой рубашке с галстуком, серому костюму, фетровой шляпе. Портфель. Сияющие черные туфли. Излучатель, поблескивающий из нагрудного кармана. Он вытащил золотистую трубку и держал ее наготове.
– Чрезвычайная ситуация, – произнес он.
– Таубман слушает, – раздалось из динамика. – Где вы находитесь? – Отдаленный голос чиновника доносился словно бы откуда-то сверху.
– Все еще в Алабаме, в Сидар-Гроувз. Ко мне приближается толпа. Выехать невозможно. Похоже, тут собрался весь город.
– Кто-то из целителей там есть?
На краю тротуара молча стоял коротко подстриженный старик с крупной головой. На нем был просторный коричневый халат, подпоясанный узловатой веревкой, и сандалии.
– Да, один, – ответил Питт.
– Попробуйте зафиксировать для «Вулкана-три».
– Попытаюсь.
Толпа уже окружила автомобиль. Питт слышал, как множество рук осторожно и изучающе шарят по корпусу.
Он подался назад и закрыл дверцы на двойной замок. Стекла были подняты, крыша в порядке. Он включил защиту, встроенную в автомобиль. Послышался тихий шум работающей системы, ее элементы искали слабые звенья в защитной броне.
Старик в коричневом халате по-прежнему стоял, не двигаясь, на краю тротуара. Поблизости от него остановились еще несколько человек в обычной одежде.
Питт вытащил сканер и поднял его. В то же мгновение в дверцу чуть пониже стекла ударил камень. Автомобиль содрогнулся, сканер подпрыгнул у Питта в руках. Второй камень угодил прямо в стекло, и оно тут же покрылось сетью трещин.
Питт выронил сканер:
– Мне нужна помощь. Они настроены решительно.
– Подмога уже в пути. Попытайтесь сделать изображение получше. Мы не можем ничего разобрать.
– Конечно, не можете, – нервно ответил Питт. – Они заметили эту штуковину у меня в руке и начали швыряться камнями.
Одно из задних стекол треснуло. Несколько рук тут же потянулись к нему.
– Я намерен убираться отсюда, мистер Таубман.
Питт мрачно оскалился, заметив краем глаза, как защитная система пытается заделать пробоину, – пытается и не может. Как только вспенивался новый кусок пластика, руки снаружи хватали и отламывали его.
– Не поддавайтесь панике, – посоветовал ему из динамика голос с оттенком металла.
– Чтобы сохранить мозги?
Питт тронулся с места. Автомобиль проехал несколько ярдов и встал как вкопанный. Мотор заглох, а с ним перестала работать и защитная система; ее тихий гул прекратился. Питтом овладел острый приступ паники. Он оставил попытку найти сканер и трясущимися пальцами вытащил излучатель. Четыре или пять человек забрались на капот, закрывая ему обзор, несколько залезли на крышу. Оттуда внезапно донесся рокот – они начали сверлить крышу термобуром.
– Сколько им потребуется времени? – быстро пробормотал Питт. – Я застрял. Они использовали какую-то разрушающую жидкость и вывели из строя двигатель.
– Полиция прибудет с минуты на минуту, – ответил ему спокойный металлический голос, лишенный страха и такой безразличный к его положению. Голос организатора. Глубокий и солидный, отстраненный от всех этих опасностей.
– Пусть поторапливаются.
Автомобиль сперва качнуло от града камней, обрушившихся на него, затем он зловеще зашатался: в него вцепились с одного бока и пытались перевернуть. Оба задних стекла были выбиты. Мужская рука потянулась к дверной защелке. Питт испепелил ее излучателем.
– Я вывел из строя одного.
– Если бы вы смогли показать нам на сканере хотя бы нескольких…
Протянулись еще несколько рук. В машине стало жарко – термобур почти прошел сквозь обшивку.
– Некогда.
Питт направил луч на портфель и выждал, пока от того ничего не осталось. Затем поспешно уничтожил содержимое карманов, документы и напоследок свой бумажник. Когда пластик вскипел черной массой, Питт на мгновение увидел фото своей жены… затем оно сгорело.
– Они уже в машине, – спокойно произнес он, когда обшивка автомобиля со скрежетом разошлась под напором бура.
– Попытайтесь продержаться, Питт. Патруль вот-вот…
Внезапно динамик умолк. Чьи-то руки схватили Питта и прижали к сиденью. Пиджак затрещал по швам, галстук содрали с шеи. Он вскрикнул. Камень попал ему прямо в лицо, излучатель упал на пол. Разбитой бутылкой ему перерезали глаза и рот. Его крик оборвался. Тела сомкнулись над ним, он соскользнул с сиденья и был погребен под их шевелящейся теплой массой.
На приборной панели продолжал работать скрытый сканер, замаскированный под зажигалку, фиксируя эту сцену. Питт не знал о нем; прибор был вмонтирован в автомобиль, присланный ему боссом. Затем из массы барахтавшихся людей протянулась чья-то рука, опытными пальцами ощупала приборную панель – и очень осторожно потянула проводок. Замаскированный сканер прекратил работу. Его время кончилось, как и Питта.
Вдали на шоссе траурно проревели сирены полицейского патруля.
Та же самая опытная рука осторожно отпустила проводок и исчезла в общей массе…
***
Уильям Баррис тщательно изучил фотографию, еще раз сравнив ее со вторым снимком, переданным сканером. На его письменном столе стояла чашка кофе. Напиток уже превратился в холодную жижу, забытую среди бумаг. Здание «Единства» звенело и вибрировало от звуков множества компьютеров, калькуляторов, видеофонов, телетайпов и массы принтеров, на которых работали младшие клерки. Чиновники бесконечно сновали по лабиринтам коридоров и бесчисленным ячейкам, в которых занимался делами персонал высшей категории. Три юные секретарши, цокая высокими каблучками, быстро прошли мимо его кабинета. Они возвращались к своим рабочим местам после перерыва на обед. Обычно он обращал на них внимание, особенно на стройную блондинку в розовом свитере, но не сегодня; он даже не заметил, что они прошли.
– Это необычное лицо, – пробормотал Баррис. – Взгляните на глаза и надбровные дуги.
– Френология, – равнодушно отозвался Таубман.
Его пухлое, хорошо выбритое лицо выражало скуку. В отличие от своего собеседника он проследил за секретаршами. Баррис бросил фото на стол:
