Гитти Данешвари - Монстры хитрее всех!

На небе не белело ни тучки, и на больших кованых воротах играли солнечные отблески. Вокруг было пусто и как-то жутковато неподвижно, лишь несколько шелковистых паутинок трепетали на длинных витых черных прутьях. В отдалении, за оградой, маячил фасад Школы монстров с его готическими окнами. И хотя все казалось ярким и веселым, как всегда, в воздухе витало нечто зловещее, намекающее на неоконченное дело.

Три тени медленно подобрались к воротам, мгновенно изменив пустынный ландшафт. Искаженные солнцем, их руки, ноги и туловища карикатурно изменялись, словно в кривом зеркале. Отделившись, длинная, сильная рука протянулась к ограде, и пять пальцев крепко обхватили ее прут.

– Ай! – вскрикнула Венера МакФлайтрап, поспешно разжав пальцы. – Может мне кто-нибудь объяснить, почему мы сюда приперлись так рано? Мои лозы даже еще не проснулись, – проворчала она, бурля эмоциями, и подавила зевок.

Затем изумруднокожая дочь растительного монстра занавесила длинными волосами в розово-зеленую полоску свое ручное комнатное растение, Чюлиана. Они, словно штора, прикрыли его от палящего солнца.

– Бедный Чю! У него, кажется, листья поникли, – произнесла Венера, с нежностью наблюдая, как Чю цапнул пролетающую мимо мошку. – Ну, по крайней мере, это не повлияло на его аппетит.

– C’est très [1] важно, чтобы я никогда никого не ввела в заблуждение. Поэтому я сперва хочу напомнить, что я не имею ботанического образования и опыта выращивания растений, – официальным тоном заявила Рошель Гойл со своим очаровательным скарижским акцентом.

– Да ну, неужели? – отозвалась Венера, возведя глаза к небу. – Рошель, шансы на то, что мы примем тебя за ботаника или садовода, равны нулю. Нет, они даже меньше нуля.

– Вот и отлично. Ты никогда не думала о том, чтобы мазать листья Чю солнцезащитным кремом? Мне кажется, что крем с СПФ 30 сотворил бы с ним чудеса. Не будь я высечена из гранита, я бы регулярно мазалась таким кремом.

Невзирая на каменное тело, Рошель была удивительно изящной горгульей, с небольшими крылышками, выглядывающими из-за плеч. Обладая незаурядным вкусом, она очень изобретательно использовала аксессуары. Скажем, сегодня она уложила свои розовые с бирюзовыми прядями волосы в пучок и перевязала желтым скарижским шарфом.

– Ой, мамочки, сегодня даже я себя чувствую, как летучая мышь на горячей жестяной крыше. Ну тут и парит! – воскликнула Робекка Стим – у нее волосы были сине-черными – со свойственной ей порывистостью.

– Строго говоря, на самом деле сегодня вовсе не парит, – авторитетно заявила Рошель и приподняла брови. – Мне кажется, уж кто-кто, а ты должна бы это знать.

Отец Робекки, сумасшедший ученый Гексисия Стим, сделал ее по образцу паровой машины, и обшитая медью Робекка была укомплектована и болтами, и шестеренками. Смастерили ее давным-давно, но она долго пролежала разобранной, и лишь недавно девушку собрали обратно. Впрочем, со стороны это было совершенно незаметно: Робекка была совершенной – ну, точнее, почти совершенной. Ее внутренние часы непрестанно барахлили, и Робекка просто не могла никуда явиться вовремя. И потому ее друзьям приходилось следить, чтобы Робекка придерживалась расписания или, по крайней мере, хотя бы приблизительно осознавала, который сейчас час.

– Рошель, мне не хотелось бы быть шипом у тебя в боку, но зачем ты притащила нас сюда в такую рань? А то прямо кажется, будто мы поставили следить за временем известно кого, – поинтересовалась Венера, кивнув в сторону Робекки.

– Челка пчелки! Я – известно кто! Я всегда мечтала быть известно кем, потому что всем ведь известно, что всякий, кто что-либо собой представляет – известно кто! – восторженно выпалила Робекка.

Затем медная девушка включила свои реактивные ботинки и стремительно исполнила обратное сальто в воздухе.

– Не вижу причин для ликования, Робекка, – сухо произнесла Венера и повернулась обратно к Рошели. – Ну и?

– Я вынуждена согласиться: воздушные маневры могут быть très dangereux [2]. А потому я предлагаю воздержаться от них и приберечь для тех случаев, когда без них никак не обойтись.

– Рошель! Да при чем тут ее воздушный пилотаж?! Я тебя спрашиваю про твой план на сегодняшнее утро! Почему ты притащила нас сюда в такую рань? – рявкнула Венера. Тут что-то проскочило между ее розовыми ботинками. – Ру! Да успокойся же ты! Твой энтузиазм уже начинает раздражать!

– Я думаю, давно пора отдать Ру в группу поддержки. Ну вы только гляньте на нее – у нее же талант к этому! – решила поддразнить Рошель Робекка.

Ру, ручная грифонша Рошели, неизменно радовалась жизни и временами этим доставала окружающих. Казалось, что это маленькое крылатое существо просто не способно испытывать никаких других эмоций. Во многих смыслах она была прямой противоположностью ручной механической пингвинихе Робекке. Ру всегда веселилась, а Пенни пребывала в мрачном настроении. Но, с другой стороны, у Робекки имелась крайне неприятная привычка случайно где-нибудь оставлять пингвиниху. За последние несколько месяцев Пенни успела побывать повсюду, от общественной уборной в «Кувалде» до отдела с замороженными продуктами в супермаркете, и ни одно из этих мест нельзя было счесть естественной средой обитания механических пингвинов.

– Рошель, так ты собираешься рассказать мне свой план, или как? – не отступала Венера. Она смахнула свои лозы и демонстративно посмотрела на наручные часы.

– Параграф шестой пункт восьмой Этического кодекса горгулий гласит, en détail [3], что горгулья должна оставаться верной данному слову. А я пообещала Скелите Калаверас и Цзинифайре Лонг, что все им тут покажу, как только они приедут в Школу монстров.

– Я с радостью, как сладости, встречу твоих новых подруг. Если бы мы с Венерой смогли тогда поехать в Скариж, мы бы тоже с ними подружились, – оживленно выпалила Робекка и перевела взгляд на Пенни. Левое крыло пингвинихи при взмахе слегка поскрипывало. – Кажется, кому-то пора наведаться в «Шестеренку» и заменить смазку.

Солнце продолжало ярко сиять. Три девушки сидели молча, унесясь мыслями к тому, что ждало их впереди. Во-первых, волнующая встреча со старыми друзьями. Затем – домашние задания, которыми их вскоре нагрузят. И в завершение – так и оставшаяся загадкой монстрова шептунья.

Робекка, не умеющая держать что-либо при себе, вдруг пискнула как мышь, нарушив молчание:

– Я никак не могу позабыть про предупреждение сеньора Купоросо! Как вы думаете, он прав? Ну, насчет того, что шепот вскоре вернется? У меня от одной мысли об этом сальник взрывается!

– Робекка, силь гуль пле, не надо взрывать сальник в такую рань. Хотя я понимаю твои чувства. Это было опасное время, когда ученики и преподаватели потеряли возможность мыслить самостоятельно, – мрачно согласилась Рошель.