А я не жалею, что большая часть моей жизни прошла в машинном отделении, что мои руки и роба были вечно в мазуте. Я не жалею о том, что прополз на пузе льяла всех пароходов, где мне пришлось поработать, залезать в картеры дизелей и делать моточистки, крутить гайки и чистить топливные танки. Бывало, что и фекальные цистерны, если того требовали жизненные ситуации. Потому что это моя жизнь.
А кто напишет об этом? Кому это интересно? Да никому, кроме меня самого. И вообще, где про это написано? Кто рискнул написать об этом? Хотя половина моряков – это или механики, или мотористы, которые провели в море не меньше моего и нахлебались таких «прелестей» под жвак.
Обычно в книжках про моряков пишут об открытиях, подвигах, а о мозолистых, замазученных руках почему-то забывают. Почему? Не интересно, что ли? А ведь это наша с вами жизнь, и мы так эту жизнь прожили и проживаем.
Поэтому как-то раз я сел, задумался и решил: а напишу-ка я о том, как я жил, как жили мои однокашники, друзья, иных из которых уже нет с нами, и пусть память о них останется в моих книгах.
Ведь многие персонажи, которые украшают их, – это реальные люди, только я дал им другие имена и «прописал» их совсем на другие пароходы, но это наша жизнь, а, как говорится, из песни слов не выкинешь.
Большое спасибо читателям, взявшим в руки эту книгу.
С уважением к ним и их семьям,
Алексей Макаров
Пашинцев после ужина стоял на палубе у трапа и курил. От жары его разморило, двигаться не хотелось, и он лениво обменивался с вахтенным матросом Мишей впечатлениями о ходе выгрузки, гадая, когда же судно отойдёт от причала.
«Кидира» (бывшее «Механик Поверов») работало на линии порты Европы – порты центральной Африки. Сейчас судно стояло в порту Банжул, столице Гамбии. К причалу его поставили только сегодня утром, так что по планам местных властей стоянка предполагалась около трёх суток.
Из надстройки вышел третий помощник. Он ещё утром сдал вахту и целый день отсыпался после бессонной ночи.
Подойдя к трапу, ведущему на главную палубу, он осмотрел трюма́, потянулся, зевнул и подошёл к Пашинцеву с Мишей.
– Как дела с выгрузкой? – Он кивком головы показал на трюма́ и работающие краны.
– Да работают, – вяло ответил матрос.
– Воруют? – продолжал интересоваться третий.
– А кто ж их знает? – пожал плечами Миша. – Вроде бы нет. Всех выходящих шмонаю, но ни у кого ничего не нашёл.
Миша имел вид заправского пирата. Голову с отросшими волосами покрывал цветастый платок, лихо завязанный на затылке в узел. Рубашка распахнута, а края её завязаны узлом на животе. Брюки от робы цвета хаки небрежно заправлены в короткие, выше щиколотки сапоги, а в руках он держал бейсбольную биту, которую играючи перекидывал из руки в руку.
По виду этого почти двухметрового блондина становилось понятно, что с африканскими «несунами» он не церемонится и тщательно обыскивает их, а те ему беспрекословно подчиняются.
– Да… – протянул третий помощник. – И у меня ночью всё было спокойно, но агент недавно принёс капитану целый список претензий. Вот они сейчас сидят и разбираются с ним. Как только они умудряются всё тырить? – неподдельно удивился третий.
– Понятия не имею. – Миша безразлично пожал плечами.
Они ещё некоторое время молча понаблюдали за очередным контейнером, выгруженным на берег, и ловкими чёрными грузчиками, карабкающимися на его крышу, чтобы снять гаки со стропами.
Молчание нарушил третий помощник.
– Дедушка, – обратился он к Пашинцеву, – а чем Вы собираетесь заняться вечером?
– Сдам вахту в двадцать, пивка попью с чифом, да телек посмотрим. Чё там негры в своей Африке показывают? Интересно же. А может, какой фильм по видику закрутим, да спать завалюсь. Ведь с четырёх мне снова на вахту, – перечислил Пашинцев третьему план своего вечера.
– Понятно… – протянул третий, но, секунду подумав, загадочно поинтересовался: – А как насчёт того, чтобы немного развеяться?
– Ты чё имеешь в виду? – не понял его Пашинцев. – Или какой банкет намечается? Что-то я никакой такой даты не знаю, окромя дня гранёного стакана.
– Да нет, – усмехнулся третий. – Мысль есть в «Сименс-клуб» сходить.
Пашинцев подумал и пожал плечами:
– Вопрос, конечно, интересный… Но как ты себе это представляешь? – он с интересом посмотрел на третьего. – И вообще, ты знаешь, где он находится этот самый «Сименс-клуб»? Да в восемь часов к тому же вообще темно уже будет.
– Да не переживайте Вы так, я тут всё досконально знаю. На прошлой стоянке мы туда со вторым помохой ходили. Классно там. Музон чёткий. Даже белые девки были, – начал с восторгом вспоминать третий.
– Ну, если знаешь, – в нерешительности пожал плечами Пашинцев, – то ладно, пошли.
– Отлично, – обрадовался такому решению вопроса третий.
Но тут к ним подлетел Миша, потому что как только он услышал слово «девки», то сразу же не на шутку заинтересовался затронутой темой.
Ну, а если дело касалось девок, то в этом вопросе Миша на судне являлся самым главным специалистом.
– А меня с собой возьмёте? – поинтересовался он у третьего.
Пашинцеву сразу стал понятен интерес Миши к поставленному вопросу. Такой случай, как пообщаться с противоположным полом, Миша не мог упустить.
– Конечно, – тут же подтвердил третий, – какие вопросы. Отпрашивайся у чифа – и пошли.
– Понял, – отреагировал на предложение Миша. – Так что без меня не уходите, – уже обрадованно попросил он третьего и пошёл к телефону, чтобы отпроситься у старпома.
Третий помощник не скрывал радости, что группа для разврата и поисков приключений собрана, а о том, что Миша со стармехом друзья, он знал, да и никто из этого особую тайну и не делал.
Получилось так, что Миша стоял вахту с чифом с четырёх до восьми на мостике на ходу, а на стоянке – у трапа. В машине Пашинцев стоял вахту без вахтенного моториста, и ему приходилось тянуть вахту с четырёх до восьми и днём, и вечером. Поэтому постоянным компаньоном для походов в город дед брал с собой только Мишу. Чиф всегда чем-то занимался, и вообще его вес, превышающий сто двадцать килограммов, не позволял ему активности на стоянке и пробежек по пересечённой местности городов.
Поэтому стармех с Мишей ходили в города всегда вместе. Они обошли все интересные для моряков места в Гамбурге, Роттердаме, Антверпене, Гавре, Ипсвиче, Лас-Пальмасе и Санта-Крус-де-Тенерифе. Вот только в Африке Пашинцев как-то пока не решался окунуться в местную экзотику.
Но тут подворачивался такой замечательный случай, прельщавший своей новизной и от которого ему не хотелось отказываться отказаться.
