1
В «девичьем монастыре» – так называли соседи квартиру Оболенских (как-никак, а пять женщин в одной квартире), с узкими, будто бойницы, окнами – в тот майский солнечный день начался переполох… Была тому причина всполошиться Оболенским. С утра получили одну за другой три телеграммы. Одна от сестры Кати из Астрахани. Едет с мужем-лейтенантом. В другой сообщалось о приезде школьного друга Лёны – Андрея Млынова из Ленинграда. Третья была от любимца отца, бывшего слушателя военной академии Василия Тенгина.
И удивленные совпадением приезда всех в одно время, и радуясь близким и дорогим им людям, Оболенские за этими известиями чуть было не упустили, что завтра 18 мая – день рождения средней дочери, Лёны.
К вечеру на семейном совете были решены все самые главные вопросы: о женских нарядах, в какую комнату поместить молодоженов, чем угощать гостей, кто кого и когда будет встречать…
Вскоре пришло поздравление от Виталия Лиханова – школьного друга Лёны, студента Московского института философии, литературы и истории. Он учился на историческом факультете и был большим почитателем ее музыкального таланта. Еще поздравление было получено от Михаила Коломыченко, студента литературного факультета того же института. Михаил не только поклонялся музыкальным способностям Лёны, но и давно был «тайно» влюблен в нее. Пришли поздравительные телеграммы от школьных друзей и подруг, родственников и знакомых. И чем больше приходило телеграмм, тем все более грустной становилась Лёна: от Владлена Полонского ничего не было… Мрачная, замкнутая, отказавшись от завтрака и уединившись в своей комнате, она мучилась в догадках, что с ним произошло. Заболел? Или виной тому была его военная служба? Может, какие неприятности? Прошло немногим больше недели, как они встречались. Он провожал ее из консерватории домой. В тот вечер Владлен, как никогда до этого, был внимателен к ней, похвалил за последний концерт. Она выступила удачно и была названа лучшей исполнительницей. Прощаясь, Владлен сам ей напомнил о дне рождения и обещал непременно прийти. Лёна, не скрывая, гордилась дружбой с Владленом, но ей не нравилось его непостоянство. Казалось, он рожден быть военным командиром. В курсантской форме, сшитой ему родными по заказу, он выглядел по-командирски стройным, подтянутым и возмужавшим. И особенно заметно в нем стал проявляться командирский характер на втором году учебы в училище, когда он приехал из лагеря с двумя треугольничками на петлицах, бронзовый от загара и, кажется, чуть выше ростом. В его разговоре слышались теперь довольно часто нотки наслаждения от полученной власти… «Мое отделение», «Я приказал», и она подумала впервые, а не будет ли он так же командовать ею?
В девятом классе, когда она стала дружить с Владленом, многие одноклассницы, не скрывая, завидовали ей.
Теперь же эту зависть не скрывали и подруги по консерватории.
Нелегко далась ей любовь… С Валей, самой близкой своей подругой по школе, поссорилась… Валя сумела довольно скоро увлечь Владлена своей веселостью. Он стал встречаться с Валей на танцах, их видели часто в кино, в парках… Лёна так близко приняла все к сердцу, что заболела и с большими трудностями сдала экзамены за десятилетку.
Вскоре ее соперница уехала учиться в балетную школу при оперном театре в Ленинград. Владлен после долгих клятвенных заверений в верности снова стал дружить с Лёной. Это случилось полтора года спустя после их размолвки, когда уже Лёна поступила в консерваторию.
Обо всем этом невольно вспомнила сейчас Лёна с предчувствием чего-то недоброго.
– Что с тобой, Лёночка? – В ее комнату вошла мать. – Не заболела ли ты снова, дитя мое? К нам столько гостей, а ты…
Лёна, всегда посвящавшая мать во все свои тайны, на этот раз не стала делиться с ней своими печальными и горькими раздумьями.
– Что-то плохо мне: слабость и голова кружится, – сказала она.
Каждый раз, стоило ей понервничать или увлечься на занятиях музыкой, к ней приходила слабость со сладковатой тошнотой и головная боль. И мать уже знала, чего стоит ей и первая любовь, и самозабвенное увлечение музыкой. Слава лучшей исполнительницы фортепианных концертов классиков в консерватории не пришла к ней легко и просто. Много труда пришлось ей вложить при разучивании и тренировках, прежде чем звуки стали подвластны пальцам. Еще в юные годы, когда училась в школе, Лёна виртуозно исполняла сонату си минор Листа, «Полет валькирии» Вагнера, «Пляску смерти» Сен-Санса, «Франческу да Римини» Чайковского и много других сложных музыкальных произведений, которые были включены в программу консерватории.
Мать отдала кое-какие распоряжения по дому. Она посоветовала дочерям, как лучше одеться, сказала, что позвонит в справочную вокзала и узнает, когда приходит поезд из Астрахани, чтобы вместе ехать встречать молодоженов, и ушла.
Лёна одевалась нехотя, с безразличием осматривая себя в зеркало. Младшая сестра Марина одевалась придирчиво и долго, явно любуясь собой и своими нарядами. Лёна даже не вытерпела и пожурила ее: «Тоже мне, невеста» – и тут же отослала сестру на Арбат за цветами.
В белом вечернем крепдешиновом платье, затянутая в узкой талии широким черным поясом с золотой бляхой, Лёна выглядела еще более бледной и хрупкой, чем в обычных, домашних платьях… Толстые, витые жгуты ее светлых, пшеничных кос были уложены венком и подчеркивали мягкую голубизну глаз. Средняя сестра матери – Степанида Ивановна, увидав принаряженную племянницу, всплеснула руками и перекрестилась:
– Господи, не иначе явление Господнее… Ты, Леночка, в точности подвенечная невеста. Сама ангелица Божья с небес. Ох и хороша же ты, девка!
Степанида не имела детей и была неравнодушна ко всем племянницам и почему-то особенно любила Лёну.
«Невеста пропавшего жениха», – подумала Лёна, и ей стало еще более грустно от этих мыслей.
Тетка заговорщически зашептала и протянула в разжатом кулаке маленький золотой крестик на тонкой цепочке и перекрестила Лёну.
