Глава 1.
Новые Русские: неформалы
Вероника Васильевна уже шла по улице в приподнятом настроении. Получив гонорар за статью, она была рада этому событию. Ведь в начале девяностых двадцатого века все зарплаты задерживали на год, а то и больше. Никто не знает, каким способом выжила экономика России? Очевидно, за счет повальной безработицы, хотя если так, то кто же трудился на благо отечества? Непонятно. Но вернемся к Веронике. Где она сейчас? А вот она. Сидит на лавке возле кинотеатра Пушкина, и о чем-то думает. В ее руках был свежий номер журнала «Молодежь против». Хотя против чего она была против, эта молодежь, было неясно. На пушкинской площади играла музыка. Двадцатилетние подростки, одетые в черт знает что; Мальчики в какие-то нелепые брюки, и рубашки какого-то непонятого фасона, очевидно зарубежного производства. Прически, ну тут и говорить не о чем. Девочки. На них были одеты мини-юбки. Кофточки, из которых была видна грудь, и сама просилась потискать ее. А на ногах, как и у мальчиков, так и у девочек были надеты заграничные кроссовки. Те и те смеялись и курили. Пили вино и водку, и ругались матом. Перемена дала свой результат. Общество просто деградировало, и продолжает деградировать сейчас. Просто никто этого не понимает, а если понимает, то ничто не хотят делать с этим. Один парень, увидев сидящею на скамейке Веронику, крикнул словно издеваясь.
–Во! Глядите! Юбка сидит, думает? – вся компания рассмеялась. Затем он крикнул. – Эй! Тормоз, я к тебе обращаюсь! – затем он под нос плюнул. – Чувырла. – затем он снова крикнул. – Твое время прошло! Что сука! Сидишь? Дома небось миллионы лежат. – затем он крикнул. – Эй, я к тебе обращаются, швабра! Где миллионы?
–Да что с этой сукой говорить? – раздался чей-то женский голос. – Не видишь Сань, она не из наших.
–А мне плевать. Ишь, какая краля сидит! Читает? Сразу видно из тех, интеллигентка сраная. – затем он обратился к какому-то парню. – Эй, коришь, наливай. Сейчас она с нами за свободную жизнь выпьет.
Коришь налил стакан водки, и протянул его своему корешу, Сани.
–Держи.
Тут сидящая рядом девка, с призрением сказала:
–Да она небось и сигареты никогда не пробовала курить? – и закурив одну сигарету, она бросила. – Сука. – и сделав затяжку, она сказала. – Блин, водки хочу, и взяв бутылку водки, начала пить из горла. Затем поставив бутылку на скамейку, сказала. – Вот так надо. – затем она обтерла губы рукой, и сделав затяжку, крикнула. – А ты так можешь?
Тут все увидели, как женщина встала с лавки и пошла прочь.
Вслед ей эта компания что-то кричала. Но Вероника уже не слушала их. Признаться ей было все равно. Она знала, что то, что она написала в этом журнале, поймут единицы, а остальные просто проигнорируют это, и будут жить дальше, как неформалы – граждане новой России. Сейчас она шла к себе домой, домой, где ее ждали Лена и Вера. Она взяла их к себе, чтобы помочь им. Помочь выйти из этого положение, в которое они попали. И в это время ее сотовый зазвонил. Вероника взяла трубку сотового, и нажав кнопку вызова, спросила:
–Это кто?
Вслед компания сидевших на лавке у кинотеатра Пушкина, что-то еще долго обсуждали, куря и пив водку, они говорили о ней, о Веронике. Об этой женщине, которая только что ушла с Пушкинской площади. Они не знали, кто была эта женщина? Откуда она пришла? Они просто видели в ней просто тупую стерву. Стерву, которой не место в их обществе. Ведь они так если можно сказать, люди новой России, а она прошлое. Что ж, время рассудит, кто прав в этом споре классовых различий. Ведь те, кто считает себя неформалами, на самом деле просто недоразвитые и больные. Ведь сколько ни говори, дай человеку свободу, он просто не знает как с ней поступить, и гуляет в свое удовольствие. А когда погуляет, поймет, если, конечно, поймет, что есть на самом деле, свобода.
Итак, поговорив по телефону, Вероника Васильевна услышала длинные гудки в свой сотовой. Вероника Васильевна задумалась. Она не знала, что ей делать? Идти туда, и узнать, что говорили ей по телефону или оставить все так все есть? Но все же… что произошла далее, но об этом уже было написано в книге; Мой город 4: история их жизни.
Сейчас, я расскажу, что произошло с этими выродками, их больше никак не назвать. Неформалами свободной России, и узнаем, что произошло с ними, а с Вероникой мы встретимся позже.
Итак, начнем. Когда Вероника Васильевна скрылась из виду. Коришь сказал:
–Эти тормоза жить мешают. Все развалили, сволочи.
–И не говори. – согласилась курящая девка. – Эти ублюдки все насмарку пустили. – затем она предложила. – Погуляем!
–А почему бы и нет? – согласился Саня. – затем он поинтересовался. – Куда пойдем?
–Да что, в Москве нечем заняться что ли? – ухмыльнулась пьяная девка. – Всегда найдется чем заняться, – сказала она, и добавила. – Надо только захотеть.
Коришь поинтересовался:
–Чем?
–Да что думать? – пробурила пьяная девка, и предложила. – Ай да электрички бомбить. – затем она добавила. – Поразвлечемся.
–А что, – согласился Коришь. – пойдем, по бомбим, – затем он добавил. – Развлечемся.
Саня с явной гордостью за самого себя добавил:
–Вчера у меня целый вагон задохнулся. У меня еще дымовые шашки остались, знал, что пригодятся.
–Ну решили, – сказала девка. – поедим, развлечемся.
–На какой вокзал?
–Сань, а не все равно? – она сделав паузу, предложила. – Ай да на Казанку.
Остальные согласились, и допив горячительные напитки они пошли к ближайшему метро, коих на площади Пушкино их три.
Прошли дни. Среда. За окном хорошая погода. Солнце светит ярко. На улице играли дети. Взрослые спешили по делам. Все казалось хорошо. Но что-то в этот день было ни так. Что-то сегодня изменилось. Вы спросите что? Я не знаю. Впрочем, для героини этой истории был не лучшей день.
Какая-то девочка очнулась лежащая на кровати. Она не знала где она? Она не помнила, что с ней произошло? Она вообще ничего не помнила. Сейчас, лежа на кровати, в палате больнице, она не могла вспомнить, что с ней произошло? Она сейчас не знала этого, и лишь чувствовала, что с ней что-то ни так. Что-то не хватало. Ее тело было как будто неполноценное. Какой-то или каких-то его частей недоставало в нем. Она хотела посмотреть на себя, но не могла. Ее тело было парализовано. Она была подключена к какому-то аппарату, и была по напичкана всяческими контактами. Она не знала, что с ней? Как она здесь оказалась, и вообще, что произошло? Почему она здесь, и где ее друзья? Тут она захотела пошевелить ногами. Попробовать встать если это возможно? Но это не было для нее теперь возможным. Она больше не чувствовала своих ног, их словно не было вовсе. В этот момент она ужаснулась. Ей на секунду показалось что ей показалось что у нее не было ног. Она подумала, что она ошиблась, и ноги у нее есть. Она снова захотела пошевелить ногами, но и в этот раз это не представляло никакой возможности. Она просто их не чувствовала. Сделав невероятные усилие, она приподняла голову, и откинув край одеяло левой рукой, она увидела ужасную картину. Ее правой ноги не было вовсе, а левая болталась как обрубок, и заканчивалась где-то чуть выше коленного сустава. Она снова прикрылась одеялом и в тот же миг разревелась. Она разревелась горькими слезами. Она так и не могла понять, как это произошло? Она не помнила ничего из того дня, когда она потеряла ноги. Все было словно во сне. Ей казалось, что она вот-вот проснется, и этот сон закончится. Ущипнув себя за руку, она поняла, что это не сон. Все то, что произошло с ней, реально. Она лежит здесь, на койке, и это реальность. Тут она вспомнила о Кореше и Сани. Она не знала, что стало с ними? Где они сейчас? Может быть они, как и она, лежат в палате с недостающими конечностями, или уже в морге? При этой мысли ее охватил ужас. Теперь она вспомнила, что они пошли на казанский вокзал, и выехав из города стали… при этом одном воспоминании у нее побежали мурашки по всему телу. Она не помнила, что с ней произошло, но с чего все началось она помнила. Тут она вспомнила, что сама предложила поехать на вокзал, отвести душу, и очевидно они там погуляли. Но что произошло с ней, и где ее друзья? Этого она не знала.
