Мое утро, как уже бывало до этого, началось с любви.
Меня разбудил Дорин. Он обнял меня сзади и прижался настолько крепко, что мне стало жарко. Сладко застонав, я выгнула спину в ответ на ласки и зажмурилась от удовольствия.
Дорин нежно перевернул меня на живот и сам навис сверху, упираясь ладонями в шелковую простыню. Он прильнул губами к моей шее и проложил дорожку из поцелуев к лопаткам, а потом еще ниже – к самой пояснице. Горячие ладони просунулись мне под живот, заставив огласить это утро новым томным стоном.
- Моя Аурэлли!
- О, Дорин… – выдохнула я, прежде чем утонуть в бурном океане неукротимой страсти. – Дорин, я тебя люблю.
- Я тебя тоже, Элли.
Муж снова поцеловал меня в шею, постепенно переключившись на ухо. Его жадные губы охватили чувствительную мочку, заставили меня мурлыкать от восторга. Ладони огладили живот, поднялись на талию, заставив перевернуться на спину.
Разведя бедра как можно шире, я приняла на себя приятную тяжесть мужчины. Очередное вторжение не заставило себя ждать. Последовали напористые толчки, сильные, властные и одновременно исполненные чувственной нежности. В этом весь Дорин. На моем недолгом веку он стал единственным мужчиной, способным сочетать в себе несочетаемое – властность и нежность, мягкость и надежность, силу и внимательность, напористость и чуткость…
Губы мужа накрыли мои. Язык требовательно скользнул в рот, переплелся с моим. Я замычала, ощутив, как ладони мужа легли на мою грудь и сжали ее, вырывая из моих легких глубокий пылкий вздох.
- Ах!
- Ты прекрасна. Как же ты прекрасна, любимая!
- О, Дорин!
Я стиснула бедрами талию мужа, прижалась голенями к его сильной спине, уперлась пятками в поясницу.
- Да, родная, называй меня по имени, это так чудесно…
Его толчки стали сильнее, а дыхание из легкого бриза переродилось в ураган. Это невероятно заводило, заставляло млеть, ощущая всем телом, как собирается в низу живота тугой тяжелый узел, и будто растекаются по венам реки лавы, а я сама плавлюсь, как плавится на солнце масло.
Еще один глубокий, мощный толчок, и я, поперхнувшись воздухом, громко застонала. Обвив шею Дорина, прижалась к нему всем телом изо всех сил, словно боясь утонуть в сладострастных волнах, накрывших меня с головой.
Будучи не в силах наблюдать за моей чувственной агонией, муж вскоре сам присоединился, завершив череду быстрых движений феерическим финалом.
Теперь мы лежали рядом, держась за руки, тиская и перебирая пальцы друг друга. Дорин приблизил к своему лицу мою кисть и стал целовать каждый пальчик, исследуя губами нежную кожу, за которую я могла сказать «спасибо» бывшей хозяйке моего нынешнего тела. Похоже, эти ухоженные, благородные руки никогда не знали физического труда.
С кисти поцелуи переместились на запястье, с запястья цепочка из поцелуев продлилась до плеча. Дорин приподнялся на локте и заглянул мне в глаза. Меня всегда подкупал этот взгляд – так смотрят на свою самую дорогую в жизни ценность.
- Скажи, Элли, ты хочешь детей? – спросил вдруг муж.
- Да. Двоих, – честно призналась я и добавила с улыбкой. – И чтобы не нужно было ждать, а – раз! – и как по мановению волшебной палочки появляются дети.
- Ну, – улыбнулся в ответ Дорин, – по мановению волшебной палочки я тебе ничего не обещаю, а так, по-обычному, можно попробовать.
- Мы ведь, кажется, уже попробовали, – хитро прищурилась я.
- Можем закрепить результат. Повторим?
- Да.
И мы повторили.
И еще раз повторили – благо, этим утром мы могли позволить себе долго не вылезать из постели…
А потом был прохладный душ и горячий кофе на балконе с дивным видом. И пушистые халаты – мягкое воплощение покоя и уюта. И тихие задушевные разговоры. И чистое небо, с черными галочками стрижей. И громкоголосый хор разнообразных звуков, приветствующих новый день.
***
Вот уже месяц прошел с тех пор, как я попала в мир Эйм, и за этот месяц со мной приключилось столько всего, сколько не случалось, пожалуй, за всю земную жизнь!
Я дважды обрела новую семью. Сначала, оказавшись в теле молодой аристократки Аурэлли Мерко-ла-Блю, я познакомилась с ее родителями и сестрой. А потом я вышла замуж за Дорина Драго-ла-Родэ – драконьего посла. Благодаря стараниям недоброжелателей эта свадьба чуть не стоила мужу карьеры. А мне – жизни. Но все обошлось – смертельное проклятье, насланное жаждущими войны негодяями из гильдии оружейников, было снято, и я наконец-то смогла вздохнуть спокойно…
События событиями, а отдыхать и наслаждаться жизнью тоже нужно, и теперь мы с мужем усиленно наверстывали пропущенный медовый месяц.
Дорин отвез меня на побережье в свой дом, что находился близ курортного городка с говорящим названием Пляжбург.
Это тихое местечко оказалось настоящим раем, затерянным в лагуне с золотыми песчаными пляжами и бирюзовой чистой водой. Городишко стоял в образованной горами «чаше», поэтому злые ветра и шторма всегда обходили его стороной. Маленькие домики цеплялись к скалам, словно ласточкины гнезда. Тенистые потайные дворики одноэтажек открывались морю великолепными фасадами в три, а то и четыре этажа. Проезжих дорог было мало, в основном все улицы представляли собой лестницы, потертые каменные ступени которых вели со дна городской «чаши» к ее краям.
Дом Дорина также стоял на склоне. Его окружала каменная стена, за ней скрывался сад с олеандрами, смоковницами и грецкими орехами. Жилое строение в форме четырехугольника имело закрытый внутренний дворик с узорной плиткой и маленьким бойким фонтаном. Отдельная дорожка-лесенка, на которую выходили только соседские стены – без дверей, – вела до самого пляжа и тонула в желтом песке.
Первые дни я не верила в происходящее. Жизнь казалась сном – я ведь так давно не была на море! Жаль, моя подруга Лика не смогла сюда приехать – у нее слишком много дел в столице. А вот Маргарет сказала, что скоро прибудет в Пляжбург, проведать двоюродную бабушку.
***
Взяв плетеные циновки, большой пляжный зонт и корзину для пикника, мы с Дорином отправились к морю. В кармане льняного легкого платья лежало запечатанное письмо от Одетты.
С самого начала моего пребывания в Тригорском королевстве отношения с сестрой складывались плохо. Тому были причины, но, слава богу, я смогла их устранить. Жаль, что пропасть между мной и Одеттой не устранялась так же быстро, но все же она сужалась, что не могло не радовать. Сестрица отвечала на мои письма, немногословно, но хоть не молчала. Я знала, что однажды мы с ней подружимся, стоит только подождать…
Море встретило нас легкой волной и стройными пальмами, построившимися в линию там, где начинался песок. Мы расстелили циновки и улеглись на них, оставшись в одних пляжных костюмах – на мой взгляд, эти наряды были весьма забавны. В моем родном мире нечто подобное носили этак в первой половине двадцатого века, если верить плакатам и картинкам в стиле ретро.
