Глава 1. О наглости и любопытстве.
Приземлилась я бесшумно. По крайней мере, когда вампир поднял глаза, в них отразилось безмерное удивление. Ровно полсекунды отражалось. Большего я дать ему не могла. После приземления я не сумела бы размахнуться, как следует, поэтому предпочла колющий удар. Бедолага. Ему, пожалуй, еще и пары месяцев после обращения не исполнилось. Вампиры отличаются поражающей воображение живучестью, поэтому, коль хочешь быть уверен, что вам больше не придется общаться, изволь потрудиться отделить голову от тела.
Завершив неприятную работу, я выпрямилась, поймала взгляд напарника и показала жестом: все в норме, уходим. Справа раздался предсмертный хрип, и из темноты материализовался Мрак, на ходу вытирая меч.
– Леди, ты как?
– Нормально, пошли.
Ретировались мы быстро, четко и слаженно. Совместную работу брать случалось часто, сработались мы уже давно, поэтому действовали на автомате, устало перешучиваясь на ходу. Дело, не обещавшее большой мороки, вышло тяжелым и грязным, и напряжение требовало выхода.
– Ну что, по норкам или махнем в «Тыкву»? – поинтересовался рыжеволосый Бинго, оглядываясь на нас.
– В «Тыкву», – решил за всех Мрак, – обсудить хочется. На дорогу смотри.
Название заведения пошло от Джокера. Сильно напившись на одной из наших вечеринок, он пытался произнести хвалебный тост заведению, постоянно запинаясь и повторяя «в этот скромный кабачок». Кто-то поддержал его овощную тему, и к нашему любимому месту прочно прилепилось прозвище «Тыква». Я прикрыла глаза и откинула голову на плечо Мрака. Он, поворчав, все же подвинулся, устроив меня удобнее. Говорить прямо сейчас не хотелось. Для начала, требовалось навести порядок в своих собственных впечатлениях.
В баре было, как всегда: шумно, вязко и накурено. Мужчины задержались снаружи, а я, еле волоча ноги от усталости, двинулась к нашему столу, лениво отвечая на попутные приветствия. Нестерпимо хотелось домой. Отдохнуть, расслабиться, немного постоять под горячим душем, смыв грязь с тела и мысли из головы. Но желание обсудить с ребятами некоторые подробности работы пересиливало.
– О, привет, Леди, – Тень подвинулся и махнул рукой на пустующий стул, – как заказ?
– Плохо, – отозвалась я, рухнув на указанное место.
– Что так?
– Гнилой заказ. Сейчас парни подтянутся, поговорим подробно, – я достала сигарету и кивком поблагодарила друга за предложенный «огонек». – Чтоб я еще раз на мохнатых подписалась. Охраны там оказалось почти вдвое больше обещанного. Одна особь матерая, опытная. Мрак на пару со Святом ее минуты четыре рубили. Бинго тоже досталось, вывернулся чудом. Даже пара зубастых оказалась. А обещали только мохнатых, – я стряхнула пепел в заботливо пододвинутую пепельницу и поморщилась, ощутив, как заныли мышцы.
– Сколько человечьих? – поинтересовался Тень.
– Трое. Плюс десяток волчьих. Но это в охране. Плюс два зубастых: эти на мне лично, один молодой, быстро лег, а с первым мне поплясать пришлось. Сколько в итоге? Ну вот. Пятнадцать особей. Нам на четверых – за глаза хватило. Пока пробились к цели, успели раза три с Белой разойтись.
Тень хмыкнул неодобрительно, обдумывая мои слова.
– А противнее всего, знаешь, что? – я поискала глазами официанта и жестом заказала виски. – Информация шла от Пятнашки. Он в связных уже лет пять. Сомневаюсь, что мог дать непроверенные данные, да еще и своим. Изначально подстава планировалась. А это уже плохо пахнет. Кстати, а где все-то?
– Красавчик ушел уже, у него заказ завтра. А Джокер с Глетчером вышли проветриться, я думал, вы с ними встретитесь. Ну и Санька где-то в атриуме дожидается мастера.
– Ладно, придут, поговорим подробнее, – кивнула я, наблюдая, как ловко официант выставляет на стол бутылку виски и закуски. Стаканов, кстати, он принес четыре: в добавок к уже имевшимся. – Давай махнем по маленькой. Я сегодня ненадолго.
– Напрасно. У нас тут тоже интересно.
Я проследила за взглядом приятеля и увидела причину «интереса». Черт, старею. Почему-то я его не почувствовала, когда вошла. Он сидел за стойкой бара, прекрасный представитель своего племени. Я бы даже сказала, редкий экземпляр. Хоть сейчас в учебник. Вообще-то вампиры бывают самыми разными. Они словно застывают в момент обращения, как насекомое, пойманное каплей янтарной смолы. Облик, присущий им в тот миг, сохраняется на всю оставшуюся жизнь. Разумеется, детям ночи не страшны наши человеческие хвори. Регенерация их становится значительно лучше и быстрее. Чем старше и опытнее вампир, тем скорее он способен исцеляться от травм. Но черты лица, тело – все это остается неизменным. Хромого да горбатого, как известно, исправляет могила, а, в случае с вампирами, бессильна и она. Правда, неотъемлемый атрибут зубастых: очарование, привлекательность для жертв, то есть, нас, делает любую внешность значительно приятнее глазу, чем при их человеческой жизни.
Этот же вампир являл собой воплощенную мечту трепетных барышень. Высокий, бледный, тонкий, черноволосый, с длинной, блестящей гривой, небрежно рассыпанной по спине. Еще и одет брутально: в черное и кожаное. Рубашка, кожаные штаны и кожаный плащ, сейчас аккуратно сложенный на спинке стула. Широкий плетеный браслет с волчьим клыком, настоящим или искусно стилизованным, привлекал внимание к бледным запястьям и тонким кистям с длинными пальцами. Не слишком удачный выбор. Попытка сыграть на мрачности вполне сошла бы в обществе тех же барышень. У нас такого не любят. Это бар для состоявшихся наемников, ученики или щенки, как принято было их называть, с их любовью ко внешней атрибутике, здесь не частые гости. Разве только в паре с наставниками. Интересно, зачем он вообще сюда пришел? Я скосила глаза, нашла угол, облюбованный охотниками. Эти, как правило, тоже здесь не появляются. Слишком разного мы склада. Но сегодня при входе я здоровалась с тремя сынами славного рода. И сейчас меня интересовала их реакция. Мужчины сидели молча, сосредоточенно поглощая свой ужин. Даже чересчур сосредоточенно. Хотя, если приглядеться, можно было заметить слабые попытки молодого возмутиться. Гаснущие до углей под строгим взглядом старшего. Субординация у них будь здоров. Плюсы кланового воспитания. Глава рода, семьи, да и просто старший по рождению для них – бог и царь. Любое ослушание жестоко карается. Впрочем, как же им еще? Веками они передавали свое мастерство из поколения в поколение. В результате, современные представители древнего ремесла ушли от человека так же далеко, как и их зубастые противники. Охотников мало, слишком мало. Семьи, на которые со временем разделился их род, слишком разрозненны. Каждая ветвь старается хранить свои знания как можно дольше. Отсюда и строгость воспитания.
