1. Пролог
Когда-то силы покидают окончательно.
От моих не осталось следа, едва Кемаль Аль-Мактум появился на пороге шатра.
Стоило заглянуть в его темные глаза, становилось понятно: мой похититель настроен решительно. Ожидание далось ему нелегко. За все это он вознамерился получить сполна.
У меня остались силы только на слезы. Чтобы скрыть их – нет. Да и бесполезно это.
Кемаль поиграл ножом в руках. Чтобы не закричать и не броситься к его ногам, я сосредоточилась на изогнутом лезвии, рукоятке, отделанной золотом. Но вряд ли одержимый желанием мужчина хотел меня убить.
На его плотно сжатых губах играла улыбка. Не жестокая. Просто триумфальная.
Он получил то, что так хотел. Меня и мою покорность.
- Не вздрагивай.
Шаг. Второй. Они показались мне вечностью. Я могла отступить вглубь спальни, но это ничего бы не изменило. Так и осталась стоять, не понимая, чем меня накрывает сильнее: ужасом или же странным волнением. Чувство опасности могло быть таким… таким приятым, болезненно-сладким.
Мужчина поднял руку с ножом. Я сама не поняла, почему не вздрогнула, когда опасное острие поддело шелковый шнур завязок на плаще, без труда разрезая их.
Это было уму непостижимо. Рядом со смертельным оружием и мужчиной, который держал в руках мою жизнь, я не испытывала страха. Куда сильнее этого пугало то, что последует потом…
- На тебе слишком много одежды, Газаль, а в шатре тепло. Я собираюсь исправить это.
Солёная капля упала на губы. Я не смогла горделиво промолчать.
- Кемаль, прошу. Я сделаю это сама.
- Ты лишилась права выбора после того, как подняла руку на шейха. Когда наивно полагала, что мой отец тебя спасёт. Поэтому я откажу тебе и в этой просьбе.
Нож поддел ворот платья. Ткань натянулась… а после этого затрещала под нажимом лезвия. До тех пор, пока нож не дошёл до подола, разрезав черный хлопок надвое.
Спасать меня больше было некому. А в обязанности Саида вряд ли входит врываться в шатер и вырывать меня полуголую из рук своего шейха.
- Газаль! – когда Кемаль сжал отвороты разорванное ткани и начал скатывать по плечам, я протестующе застонала и задергалась. – У меня в руке нож. Ты поранишь себя. Успокойся. Ты знала, что я это сделаю!
Обрывки платья упали к моим ногам. Я тут же закрыла грудь руками.
Я – Газаль бин Зареми. Я доктор математических наук. Любимая жена достойного супруга, такого же научного деятеля. После смерти отца я зареклась иметь что-либо общее с нравами моего эмирата. Никто не знал, что я окажусь в гораздо худшем положении.
В далеком, затерянном среди песков арабской пустыни поселении. В месте, где человеческая жизнь – предмет торга, а женщина моего положения, красоты и ума всего лишь безродная раба. Где за любое неповиновение следует жестокое наказание. Где варварские традиции далеких предков не только не канули в Лету, но и достигли куда более изощренного применения. Без машины времени - на сотни лет назад...
И всем этим правил он. Мужчина, получивший блестящее образование в Европе. Ведущий свой бизнес с иностранными партнерами. Шейх по праву рождения, который когда-то должен был стать моим мужем. Все это не укладывалось в голове.
Передо мной стоял дикарь. Опасный зверь. И он хотел моей крови.
Отец, умирая, сделал мне последний «подарок» за то, что отреклась от него и не стала смиренной дочерью без права голоса. Правда, он сам едва ли знал о том, что захочет сотворить со мной обиженный сын шейха Асира.
- Подойди и поцелуй меня, – вкрадчиво-ласковые ноты покинули голос этого шайтана. Теперь в нём был приказ.
То же самое – в его глазах, потемневших до глубины черного обсидиана.
От такой решительности стало не по себе. А меня уже трясло от того, что я больше не сражаюсь, униженно роняю слезы и еще о чем-то прошу этого варвара. Мне не хотелось, чтобы он схватил меня за волосы и заставил целовать, приставив нож к горлу.
Я сделала шаг вперед. Уже без страха, с какой-то лихой яростью. Обхватила ладонями лицо Кемаля, поймала его взгляд… и накрыла губы своими. Без нежности. Без отдачи. Сухой поцелуй, который от меня потребовали.
Я не позволила языку Кемаля проникнуть через преграду моих зубов в этот раз. На поцелуй это вообще было мало похоже. Тяжело дыша, отпрянула, вытирая губы тыльной стороной ладони.
Все. Ты получил свое.
Только почему сердце стучит столь быстро, а во всем происходящем теряется прежний смысл?
- Твой муж так приучил себя целовать? – вопреки моим ожиданиям, Аль-Мактум не пришёл в ярость. Он рассмеялся. Я посмотрела на него, как на безумца.
- Будь уверен, Далилю достались мои искрение и желанные поцелуи. Но они никогда не достанутся тебе!
- Если бы ты знала о своём дражайшем супруге то, что давно известно мне, - с триумфом известил Кемаль, - ты бы ни за что не упустила шанс познать в моих объятиях настоящую любовь по собственной воле.
- О чем ты говоришь?!
- Однажды я тебе расскажу, роза Аль-Махаби. Но не сегодня. Хватит с тебя потрясений за столь короткий срок!..
2. Глава 1
Когда мне было тринадцать лет, на женской половине дворца появилась нежданная гостья.
Пророчество и колдовство в нашем эмирате жестоко карались. Отец сам установил такие законы, и все придерживались их неукоснительно. Зейнаб рисковала кожей в прямом смысле этого слова, когда привела провидицу в дом. В случае, если узнал бы отец, он бы всыпал ей с десяток плетей, либо изгнал прочь из гарема. Но в тот день мать с отцом отсутствовали – показывали моему брату владения, а мы со второй женой были предоставлены сами себе. Чем она и воспользовалась.
Провидица была пожилая и умудренная опытом. Она не открывала лица, скрывала под чадрой, и только густо подведенные сурьмой черные глаза пытливо смотрели в наши с Зейнаб лица. Будто хотели что-то прочесть.
Судьба второй жены отца меня мало интересовала. Я вслушивалась в пророчество лишь потому, что уже знала от матери: когда рождается второй сын, каждая мать будет идти по битому стеклу ради его благополучия. Братьев я любила. Но отобрать престол у Висама и отдать сыну Зейнаб никому бы не позволила.
- Будешь хасеки, - после того, как разбила все иллюзии Зейнаб, изрекла провидица, - недолго. До зари седьмой луны, когда все отвернутся от эмира твоего сердца, а его не упокоит Аллах…
- Все же буду первой женой? – не расслышав последующих слов, обрадовалась вторая жена.
Я же сидела и думала, стоит ли передать матери все, что я тут увидела, либо промолчать. При всем своём тщеславии и честолюбии Зейнаб оставалась безобидна и малоинициативна. Но тут тёмный взор провидицы обратился ко мне.
- Луноликая принцесса, - потрясенно произнесла она, - С умом острее, чем серп месяца. С судьбой столь удивительной и запутанной, что сам Аллах бессилен расплести эти сети…
