Небольшой раскладной кухонный стол держал на себе три одноразовые тарелки и кружки, грозя в любой момент согнуться в свое обычное положение. Вся кухня была располосована пыльным оранжевым светом, пробивающимся сквозь прикрытые жалюзи. Папа сидел и по традиции громко читал новости со своего планшета, подключенного к общей сети толстым хромированным проводом, уходящим в стену. Мама размешивала порошковое молоко в воде, чтобы растворить в нем порошковый кофе и порошковый сахар, а потом разлить в кружки и выпить с наложенной в плошку сухой кашей. Я сел за стол и тут же начал слушать новости, попутно поглощая свой завтрак.
– Зачем ты опять читаешь? – раздраженно спросила мама, ставя чашки.
Папа посмотрел на нее исподлобья и недовольно положил планшет на середину стола, что-то переключив на нем. Мгновение спустя над экраном появилась голубая голограмма, которая то и дело дергалась и щелкала, показывая новости. Теперь во всем доме можно было услышать лишь громкие заголовки и звук ложек, ударяющихся о тарелки. Обычно весь наш завтрак умещался в десятиминутный утренний выпуск новостей. Я ел и не особо вслушивался в этот поток пустой информации, пока в самом конце ведущий не завершил выпуск словами о том, что численность населения нашего региона увеличилась на одного человека, который пришел к нам с другой планеты.
Я поперхнулся своим кофе, и капли изо рта плеснули прямо на стол. Мама со злостью цокнула, кинула полную каши ложку в тарелку, взяла тряпку и быстро протерла поверхность стола. Она ничего не сказала.
– Извините, – прошептал я.
– Все в порядке, – мама выглядела усталой. – Я просто не выспалась.
Выпуск новостей окончился, и планшет погас.
– Вас это не удивляет? – спросил я, сам удивляясь своему вопросу.
– Новый сосед? – обыденно спросил папа, выкидывая свою посуду.
– Я сегодня опять допоздна, – сказала мама, глядя на него и допивая свой кофе.
– Я тоже.
– Он же с другой планеты! Как вам может быть неинтересно? – чуть ли не прокричал я.
– Сынок, тебе надо развеяться, ты слишком нервный, – невозмутимо ответил папа.
Инопланетянин, кажется, никого особо не волновал, а значит, и мне тоже было все равно, хотя смириться с таким решением было сложнее, чем смириться с тем, что моя каша полностью состоит из химикатов. Я доел свой завтрак, получил прощальный поцелуй от родителей и все-таки решил пойти на улицу. Я застегнул все молнии непроницаемого комбинезона, надел высокие защитные тапочки и ингалятор, проверив воздух в баллоне, после чего вышел сквозь раскрывающиеся двери в мутный летний день.
