Вера ненавидела новый доводчик.
Дверь подъезда никогда не была легкой, но магнитный замок делал ее неприступной, и каждый раз приходилось тянуть изо всех сил. В редкие счастливые вечера помогал сосед из третьей квартиры, которого жена отправляла курить на улицу, но чаще Вера справлялась сама.
Сегодня очень мешал зонт. Кнопку заело и, когда он все-таки сложился, в стороны остались торчать две поломанные спицы. Вера повесила зонт на запястье и подняла тяжелые пакеты с пола. Свежий осенний ветер забросил на лестничную площадку крупные капли дождя, толкнув в спину тяжелую дверь.
Давным давно надо было выбросить его и купить новый. Костю напрягать бессмысленно, он и лампочки дома менял с чувством обреченности, словно она просила его пройти за Христа до Голгофы.
Не глядя, Вера вызвала лифт и подошла к почтовому ящику. Просунула пальцы в ряд из пяти темных отверстий внизу, потянула, чтобы убедиться наверняка – пусто, и вернулась к лифту.
Кнопка вызова не горела и Вера знала, что это значит, но все равно нажала на нее раз или два. Ну, мало ли, сегодня один раз повезет.
Не повезло.
Вера выругалась про себя, сняла с руки зонт и бросила в картонную коробку в углу. Рекламные листовки смягчили звук удара, плетеный хвостик на ручке грустно свесился в пустоту. Последние две недели лифт, как по команде, ломался через день и Вера поднималась на восьмой этаж пешком, навьюченная, как ишак.
В пролете между вторым и третьим опять кто-то выкрутил лампочку. Вера перехватила пакеты поудобнее, и двинулась вперед вслепую, давя сапогами разбросанные по полу окурки. И куда только Елена Степановна смотрит, даром что ответственная за этот участок подъезда!
Между пятым и шестым Вера остановилась, облокотившись о перила. Сердце билось где-то в ушах. Она расстегнула пальто и переложила пакеты в другую руку. Нет, ну, ты посмотри, в прошлый раз на третьем задыхаться начала, а сейчас, как козочка, до пятого добралась, почти не вспотев.
Вера улыбнулась, и продолжила подъем.
«Конечно, козочка. Коза старая,» – прошептала сама себе.
Куда ей скакать, до дивана бы после работы доползти, а ведь еще ужин готовить. Потом вспомнила, что на кухне свет горел, значит, Костя уже дома и порадовалась. Может быть, сегодня ее ждет, пусть и остывший, но ужин. Вкусный ужин. Что-что, а готовить муж умел получше некоторых.
На шестом кто-то бросил пакет с мусором. Вот что за люди? В прошлом году на общем собрании приняли решение мусоропровод заварить, проголосовали единогласно, что вообще удивительно, и все равно не убирают за собой.
Может мусорную фею ждут? Прилетит она такая, дама видная, в платье целлофановом да жестяных черевичках и мусор заберет, а на его месте оставит поллитра. Ну, или еще что, каждому по вкусу.
Вера усмехнулась и опять остановилась. Каждый раз минуя этаж, глаза цеплялись за цифры – три, четыре, пять, шесть… вспоминала, как когда-то ходила на аэробику и также глазами на минутной стрелке висела. Нет, физические нагрузки точно не ее конек. Вроде и не сильно после родов поправилась, чтобы переживать, но и не Синди Кроуфорд.
Да и возраст, глядишь, пять лет пролетели и вот она, пенсия. Потом одернула себя. Какая же она пенсионерка, если до пенсии еще сколько? Вера быстро произвела расчет – по новым правилам, вышло пятнадцать с небольшим.
На седьмом этаже она привалилась к перилам в изнеможении.
«Надо было Косте позвонить, чтобы спустился и помог. Эх, Вера, жизнь прожила, а всему тебя учить надо. Сейчас-то и смысла дергать нет, один пролет остался. Давай милая, постарайся, ты у нас сильная,» – она выдохнула и пошла на последний рывок.
Устало провернула ключ в замке и ввалилась в прихожую. Пакеты бросила у входа, выпрямилась и стянула с плеч пальто. Щеки горели и она никак не могла выровнять дыхание.
– Кость, забери продукты, – Вера сбросила сапоги и остановилась у зеркала. Сняла берет, поправила волосы рукой.
– Привет, ты сегодня рано, – муж вышел в коридор в фартуке и с полотенцем через плечо. Вера только рукой махнула.
– Молчи, думала до утра сидеть буду.
– Давай за стол, потом расскажешь, – он взял пакеты и вернулся на кухню, а Вера отправилась в ванную совершать ежевечерний моцион.
– Кость, поставь чайник! – крикнула, втирая в руки крем.
– Запоздало вспомнила,что не переоделась в домашнее,и пошла на кухню как есть.
– Садись, я сам накрою, – Вера спорить не стала. Села на диванчик и вытянула гудящие ноги.
– Ольга все-таки ушла на БС (отпуск без содержания – прим. Автора), – Вера с удовольствием наблюдала за тем, как муж хлопочет у плиты.
Сняв с казана крышку, он зачерпнул большой ложкой плов и выложил на тарелку. Вера услышала пьянящий аромат пропитанного утиным жиром риса с легкими нотками чеснока, специй и барбариса, и довольно зажмурилась.
– А я тебе говорил, что так и будет, – Костя поставил перед Верой тарелку и, взяв в руки вино, откупорил.
– Что за повод? Ммм, как же вкусно, – она разломила пополам кусок белого хлеба и обмакнула в растекшийся по тарелке сок.
– Бережем фигуру? – Костя улыбнулся и наполнил ее бокал.
– Только не сегодня. А ты?
– Я пока готовил наелся, – и через секунду добавил. – А вина с тобой, пожалуй, выпью.
– И, понимаешь, вроде надо рассердиться, она же всех подставила, не только меня, но не могу.
– Она беременная, а не больная, я бы на твоем месте ей написал.
– Чтобы она раньше срока родила? – Вера мотнула головой, – Бог ей судья, скоро и без меня будет чем заняться, – они чокнулись, оба сделали по глотку. – Точно не хочешь? Получилось очень вкусно.
– Точно, ешь, – он повертел ножку бокала длинными ухоженными пальцами.
Вера отметила, что сегодня Костя выглядел особенно хорошо. Опрятный, как всегда чисто выбритый. С легким покраснением от очков на переносице, так хорошо ей знакомым.
– Как твой день? – спросила, делая еще глоток.
– Нормально, провел одну операцию, вторую перенесли на послезавтра, там с анализами не все хорошо, – он вздохнул и отставил бокал.
Посмотрел на Веру.
– Устал, наверное? А я тут со своими квартальными, – она взяла его ладонь в свою. – Тост. За бесподобный ужин и бесценные твои руки, – Костя бокал поднял, но в ответ не улыбнулся.
И вроде все как обычно, но почему-то екнуло в груди.
– А ты что не переоделся?
– Уходить собрался, – Костя прокашлялся, словно собираясь с мыслями.
– Куда? – спросила и вилка с пловом замерла на пол пути, таким отстраненным, словно направленным сквозь нее, был Костин взгляд.
– Ухожу… от тебя.
– Ухожу… от тебя.
Сказал как отрезал, и ладони вытянул по обе стороны от бокала. Вера отметила про себя, что они не дрожат.
Конечно, у хирурга руки дрожать не будут.
Повисла пауза, тяжелая и густая. Вера отложила вилку на край тарелки и потянулась в бокалу с вином.
