Мой дядька вытащил меня из петли диким, но действенным способом. Он запихал меня в гроб, заколотил крышку и повёз хоронить. До того момента пока меня транспортировали, я ещё держался, но когда гроб сняли с машины и потащили к могиле, тогда я слетел с катушек: орал, матерился, бился как припадочный, у меня окончательно сорвало крышу и начались судороги. Во время приступа, моё тело выгибалось дугой, а голова упиралась в доску. Когда сверху посыпались комья земли, я почти разломал гроб. Тогда они остановились и открыли крышку. Оказалось, что я нахожусь в той же комнате, где началась моё путешествие на кладбище.
После всего, что случилось со мной, я начал видеть причину и следствие. Это оказалось первым шагом к моей профессии. Я пришёл к тому, что только моё мнение ценно для меня, в своей жизни я главный, поэтому буду делать то, что посчитаю нужным, нравится это кому-то или нет. Я жесток, эгоистичен и самовлюблён. После всего, что случилось со мной, я начал видеть причину и следствие. Теперь я помогаю другим "выбраться из петли". Правда, в последнее время в моей работе начались сбои. Окончательно я потерял баланс сознания после того, как Она пришла ко мне на консультацию.
ГЛАВА 1. Задача с тремя неизвестными
Я — мусорщик. Иногда я называю себя чистильщик или утилизатор. Что-то подобное делают экзорцисты. Не подумайте, я не изгоняю нечистую силу, не рублюсь с тёмными сущностями, прикрываясь идеалами света. Всё гораздо проще и грязней. Наверное, потому что мои собственные идеалы далеки от совершенства. Я жесток, эгоистичен и самовлюблён.
Моё агентство называется «Другое небо». В то время, как я регистрировал его, был глупым романтиком, сейчас думаю, что название «Чистилище» гораздо лучше отражает суть моей работы.
В мою задачу входит погрузить клиента в то, что осложняет его жизнь, и помочь переформатировать сознание. Мой метод – эмоциональная могила, но я вожу именно этим путём, естественно, с согласия клиента. Я не пугаю его заранее, зная, что мало кто в здравом уме согласится погрузиться во тьму.
Умереть, чтобы выжить.
С некоторых пор очень многое поменялось в моей жизни. Сегодня вечером у меня по графику «свидание». Моей визави является бизнес-леди, симпатичная мадам с упругим телом, что для её возраста сродни подвигу. Леди намного старше меня. Между нами честные товарно-денежные отношения. Мы общаемся под вымышленными именами: Кай и Герда. В соответствии с взаимными договорённостями занимаемся сексом пару раз в неделю, а то и реже. Меня всё устраивает.
Благодаря прежней пассии я решил – больше никаких отношений. Никакой денежный поток за качественный секс не мог остановить экзерсисы бывшей любовницы. Она жаждала любви, а у меня в наличии не было этого девайса. Теперь я спокоен и свободен, всё, что мне надо в физиологическом плане стоит в расписании, и за это мне ещё и платят, хотя мой собственный ценник в «Другом небе» позволяет вполне безбедно существовать.
Телефон мой бич. Желающие очистить душу от мусора ломятся в контору с утра. Я муха в паутине, в которой иногда бывают золотые нити, но они всё реже и реже проскальзывают в моей практике. Работа, работа и ещё раз грязная работа, которая выжимает из меня все соки. Если честно, я устал.
Помощник – Джон Ватсон, как он сам любит себя именовать, на самом деле – Иван Бабкин, присылает сообщение о встрече. В его обязанности входит общение с клиентами на первом этапе и заключение договора. Мои услуги достаточно специфичны, для многих непонятны, поэтому Ваня определяет степень «адекватности» клиентов.
Он разбирается в людях на уровне гопника с окраины, делит их на тех и не тех, просеивает сквозь собственное местами извращённое сито и своим панибратскими разговорчиками вводит их в суть общения со мной. Лично с клиентами я встречаюсь после его «одобрения». Это повышает эффективность взаимодействия.
Морально подготовленным заказчикам заходит мой бесстрастный взгляд, тёмная рубашка, застёгнутая наглухо, не считая верхней пуговицы, чёрные брюки и модельные туфли. Минимум открытого тела. Кому интересно, пусть тренируют воображение, дорисовывают в уме мой демонический образ. В настоящее время у меня выбриты виски и двухдневная щетина на щеках. Без творческого подхода в моём деле никак.
Мой образ не расходится с внутренним состоянием. Я – закрытый человек. Достаточно того, что я вижу на встречах, мой сеанс не для слабонервных. Чтобы помочь частенько надо серьёзно вложиться, я делаю это насколько могу и не парюсь, если не получается. Сразу отвечая на претензии страждущих, я – не Бог.
Вход в офис у меня на первом этаже многоквартирного дома, посетители же попадают к нам с торца здания по парадной лестнице. Офис – трехкомнатная квартира, приспособленная под наши нужды. Я живу этажами выше, спуститься вниз для меня дело пяти минут.
Сегодня на приёме женщина лет пятидесяти с аккуратной прической при макияже. Дама одета в потёртые джинсы и стильную блузу, молодится, как и многие в её возрасте, но поплывший контур губ в морковной помаде и нарисованные брови выдают её с головой, как и крепкий запах парфюма, который она, конечно же, не чувствует, а у меня от него скоро заболит голова.
Дама мне несимпатична. Мне часто несимпатичны клиенты, но Ватсон уже получил деньги за консультацию и проинформировал об условиях нашей встречи и моём непростом характере. Клиентка садится на стул напротив меня, пристально ощупывает моё лицо на предмет… доброжелательности?
— Сколько вам лет? Вы довольно молоды.
Пауза. Мы меряемся взглядами. Улыбки на моём лице так и не появилось. Брачных танцев не предвидится.
— Можете обратиться к другому специалисту.
Дама отводит глаза, видимо, принимая решение, а потом неторопливо и четко озвучивает проблему.
— Мой брат — известный артист. По его вине в аварии погиб человек.
Не перебиваю, смотрю в компьютер, читаю имя, фамилию клиентки — Зоя Александровна Лютых, они мне ни о чем не говорят.
— Брат был пьян. Вы, наверное, слышали. Об этом трубили все СМИ.
Дама смотрит на меня, считывая реакцию. Реакции как всегда ноль. Почему меня должен волновать рассказ клиентки, когда он не трогает её саму. Даже, если бы она волновалась, меня это вряд ли вывело из состояния апатии.
— Он страдал от алкоголизма, — констатирую я, поняв, о ком идёт речь. — Что хотите от меня?
— Помогите брату. Он в тюрьме, и оказался не нужен никому. У него тонкая ранимая психика, он не выдержит.
Эмоционально дама не участвует в повествовании, её руки покоятся на ручке сумки, не добавляя достоверности рассказу. Меня клонит в сон, слишком рано позвонил Иван, слишком поздно я заснул. С некоторых пор в моей жизни «слишком» стало досадно много. Давлю внутри зевок, не такой уж я конченый циник.
