Лея открыла глаза и спешно заморгала. Закатное солнце красиво озаряло открытую площадку на крыше отельного комплекса. Вокруг не было ни души. Лишь они вдвоем.
У самого края стоял небольшой столик, на котором красовался дизайнерский торт с семью подожженными палочками холодного фейерверка, и ведро наполненное льдом и золотой бутылкой шампанского.
Больше Лея рассмотреть ничего не успела, ее повело от сковавшего душу ужаса. Она даже собственного сердцебиения различить не могла, то ли оно стучало так быстро, то ли вовсе остановилось.
— С Днем Рождения, Лея. — промурлыкал стоящий все это время за спиной мужчина и наклонился к самому уху, чуть касаясь губами по краю завитков.
Лея резко обернулась. В ее глазах застыла такая боль и неверие, что мужчина невольно сделал шаг назад.
— Ты ведь не мог, правда? — голос дрожал, как и сама девушка. Она судорожно пыталась вдохнуть, но воздух будто отказывался попадать в легкие. — Ты же обещал! — Лея сорвалась на крик.
— Успокойся, малышка. — мужчина протянул руки, но Лея тут же дернулась, делая несколько шагов назад. — Там нет ничего страшного, я все улажу за пару дней, ну же, иди сюда.
— Я ведь поверила тебе. — прошептала она. С голубого глаза сорвалась слеза, оставляя на щеке мокрую, блестящую дорожку.
Роберт чувствовал, как его разрывают на куски тысячи ледяных рук. В прямом взгляде его истинной пары было глубокое отчаяние и горечь, вперемешку с разочарованием. Разочарованием в нем. В своей паре, в своем истинном она видела только предателя и лжеца.
— Лея…
— Ты убил меня. — тихо и ровно проговорила она, отворачиваясь и уходя прочь.
“Мутуализм - симбиотическая связь, в которой два разных вида полностью полагаются друг на друга ради выживания”
Тонированный внедорожник, последние десять минут вихлявший по безлюдным переулкам, с визгом тормозов остановился у заброшенного склада. Из машины торопливо вывалились трое мужчин, двое из которых направились к багажнику. Третий же, прихрамывая и матерясь, тащил несопротивляющуюся девушку. Она вяло передвигала ватными ногами, в ужасе глотая непрекращающиеся слезы.
Из багажника вытащили еще одну, тут же заламывая ей руки за спину, выворачивая плечевые суставы.
— Вы опоздали.
Раздражение своего босса мужчины почувствовали еще на улице, как только открылись двери автомобиля. Удушающий феромон обволакивал, давил и будто прибавлял по двадцать килограмм груза к каждой конечности.
— Простите, босс! У нас возникла проблема… — грузный мужчина осекся под ледяным взглядом серебряных глаз.
Он вжал свою лысую голову с оттопыренными ушами, которые светились от ламп, в широкие плечи и неосознанно подтянул к себе рыжую пленницу, будто закрываясь ей, как живым щитом. Двое других опустили головы, все также крепко сжимая руки малышки, будто та способна вырезать присутствующих одним махом.
— Что непонятного было в приказе без свидетелей? — картина, представшая перед ним, заставила хмыкнуть и изогнуть рассеченную шрамом бровь. Даже феромон стал не таким убийственным. — Интересно.
Внимательный взгляд стальных глаз скользил по фигурам. Подчиненные выглядели помято. Больше всего досталось лопоухому недоумку, который все крепче сжимал рыжую девушку. Та от удушения издала тихий хриплый писк и начала бледнеть, теряя сознание.
Остававшаяся до этого неподвижной девчонка дернулась и подняла голову, впиваясь глазами. Неестественно-черные омуты, затягивали. Темные короткие пряди волос спадали на лицо, мешая нормально рассмотреть черты.
Короткий кивок, и рыжая девушка, потерявшая лопоухую опору, осела на пол, всхлипывая и обнимая себя за плечи. Вторую девченку отпускают резко, придавая ускорение тычком широкой ладони промеж лопаток.
Ноги заплетаются, а руки ватные, совсем не слушаются, отдаваясь дикой болью в суставах. Упасть не дает сильная бледная рука, с проступающей паутинкой вен. Пальцы хватают за ворот футболки, дёргают на себя, заставляя вмазаться грудью в чужое тело. Оно будто из камня, недвижимое, мужчина даже не поморщился от столкновения. Он больно вцепился в подбородок и вздернул его вверх.
— Ну надо же-е, Якорь… — протянул он, обнажая ряды белых зубов, в оскале. Глаза щурились, внимательно изучали каждую линию лица. Сканировали, хотели забраться под кожу, но девчонка стойко выдержала этот взгляд. Достойно.
Это необычно. Он не привык к такому. Он стоял на вершине пищевой цепи, имел силу недоступную многим. С рождения ему было предначертано управлять, подавлять, властвовать. И люди склоняли головы под гнетом его феромонов, лишались физических и ментальных сил, а такие, как она и вовсе должны падать к ногам, едва ощутив присутствие.
Он — менталист, его энергия лишает воли. Она — Якорь, самое слабое звено пищевой цепи, вынужденная искать себе покровителя. Таких, как она, еще называют энергетическими вампирами, вот почему высшее счастье для них найти партнера для симбиоза. У менталиста излишки энергии, якорю ее вечно не достает. Они вечно зависимы, вечно слабы. Вечно ищут того, к кому можно прилипнуть пиявкой. И симбиоз с менталистом высшее благо для них.
Девченка должна захлебнуться от радости, видя его перед собой.
Но она ощутимо напряжена, будто готова броситься напролом. Глупышка совершенно точно каждой клеточкой тела чувствовала вибрирующий феромон, подавляющий, хищный. Но упрямо продолжала смотреть в ответ.
— Что вам нужно? — голос мышки-малышки даже не дрожал, звучал ровно, никак не выдавая нарастающую панику. Но стоило только мужчине скользнуть взглядом по сидящей на полу девушке, как она ощутимо вздрогнула, непонимающе заморгала, будто совершенно не ожидая такого расклада.
— Неужто Якорь помял моих рябят? — сильные ладони отпустили. Его действительно веселила вся ситуация в целом. Давно ничего не пробуждало в нем интереса, а теперь появилась она.
Мышка-малышка качнулась, но устояла на ногах. Мужчина прошел вглубь ангара, жестом указывая на возникшие из ниоткуда пластиковые стулья. Пленниц тут же усадили напротив него.
— Босс! Этот сучка просто дикая! — затараторил лапоухий головорез. — Лучше связать ее, а то учудит чего.
Мужчина прожег его взглядом полным презрения. Он, менталист альфа класса, должен испугаться тощую девченку с шальными глазищами? Жалкий Якорь? Ему будет достаточно лишь пустить свой феромон, чтобы пригвоздить эту мелочь к земле.
— Не испытывай мое терпение. — раздражение альфы прокатилось волной, сдавливая внутренности ледяными тисками.
Мужчины сглотнули и сделали шаг назад. Инстинкт. Древний, животный. Страх перед сильнейшим хищником.
Рыжая задрожала сильнее. По ее опухшему лицу катились крупные слёзы.
