Глава 1, помещенная здесь вместо пролога
Внешне храм не выглядел никак – он вообще не имел наружного облика. Изнутри же казался очень древним большим полутемным помещением – солнечный свет сюда не проникал никогда. Здесь почти не было убранства, лишь стены, не тронутые фресками, да огромное пространство пола, вымощенного грубыми плитами дикого камня. Во всех четырех углах огромного зала стояло по горящему светильнику – железному треножнику с чашей, где лениво коптило пламя. Кто и когда добавлял сюда топливо, оставалось непонятным. Закопченный потолок терялся во мраке. Интерьер составляли неровные колонны в два ряда да алтарь – одетая черной тканью глыба, приблизительно соответствующая очертаниям куба. Здесь ничего не менялось с тех пор, как храм вырубили в толще скальных пород. Святилище давно перестало быть местом служб и молений, став реликтом древнего прошлого. Еще в давние времена люди забыли, какой именно вере принадлежал храм и кому здесь возносили молитвы.
В час пополудни в этом малоизвестном мрачноватом месте разговаривали двое. Вернее – держали паузу. Оба так давно были знакомы и знали друг друга настолько хорошо, что трудно даже вообразить. Сейчас они смотрелись обычными людьми – мужчиной и женщиной. Выглядели, как это было удобно им в текущий момент: свою внешность воспринимали исключительно в качестве врéменного атрибута. Оба говорили важно и излишне пафосно. Такая манера общения давно сделалась обычной для них. Они так привыкли к этому стилю, что не ощущали ничего особенного. Женщина, красивую, стройную фигуру которой облекала черная шелковая одежда, скрывала лицо, отвернувшись от собеседника. Мужчина же не отрывал взгляда от своей знакомой. На вид он казался рокером или байкером: кожаная куртка с заклепками, такие же штаны, высокие берцы с блестящими шипами, непокрытая голова с длинными черными волосами гордо сидела на широких плечах. В руке он держал тонированный мотоциклетный шлем. Непроницаемое смуглое лицо много повидавшего странника вызвало бы профессиональный интерес хорошего скульптора и привлекло бы внимание любого добросовестного полицейского.
– Так чего же ты хочешь, дорогой братец? – спросила женщина, когда молчание обоим уже порядком надоело. – Не вообще, а именно сейчас?
– Сейчас я хочу мира, но это, как понимаю, совершенно напрасное желание, сестричка.
– Верно понимаешь. А вообще?
– Вообще? – риторически переспросил мужчина и положил свой шлем около ног. – Вообще хочу жить. Здесь и сейчас. Это мне, знаешь ли, чрезвычайно нравится. Еще хочу, чтобы ты наконец прекратила свои бесполезные попытки навредить мне.
– Так уж и бесполезные?
– Я же тут. Вот он я, живой, подвижный и вполне невредимый. И это я тебя сюда пригласил.
– Если бы не захотела, не пришла бы, – возразила женщина. – Кстати, почему именно сюда?
– Ну, как же! Это мой храм. Место моей силы. У меня было столько имен, что все теперь уже и не упомнишь. Но все-таки этот храм один из самых хорошо сохранившихся. Здесь я чувствую себя комфортнее, чем где бы то ни было.
– Не обманывайся, ты теряешь силу, люди перестают верить в тебя, – тихо, но уверенно произнесла женщина.
Мужчина искренне расхохотался:
– Перестают? Верить в меня? Да брось ты. Мы привыкли, что мир таков, каким мы хотим его видеть, а ведь это давно не так. Да и никогда не было так. Зато люди всегда верили в меня, хоть и не всегда отдавали себе в том отчет. Не случайно же мы оба сейчас выглядим, будто люди, и говорим на одном из их языков… да и народ, носитель этого языка, сам того не понимая, сделал для моей силы чрезвычайно много, сама знаешь. Так что, мир?
– Все смеешься, Сет? Все философствуешь? Мир между нами невозможен.
– Это не твоя фраза, наверно, стащила у кого-нибудь. Может, перемирие?
– И не надейся. А Гора ты зачем убил? Он был славным мальчиком и никому давно уже не делал никакого зла.
– Не делал зла? Этот «мальчик» увлекался тем, что изготавливал подделки в огромных количествах, создал целую империю фальши и заполонил мир своим фальсификатом. Он был врагом всего, что нам дорого.
– Тебе разве что-то еще дорого? Какое было тебе дело до занятий Гора, Сет?
– Ну, во-первых, Гор своими подделками многих разорил и довел до самоубийства. Еще больше жизней он забрал из-за своих фальшивок. Жизней, которые должны были принадлежать мне. На нем оружие, которое не защищало, корабли, которые тонули, лекарства, которые не лечили, железо, которое крошилось и ломалось, золото, которое таковым не являлось. И еще многое другое, о чем говорить можно до вечера. На нем столько смертей, что тебе и не снилось. А во-вторых, я же знаю, что это он помог тебе заточить меня в этого дурацкого идола. Тысяча лет неподвижности, тысяча лет, сестричка! Без всякой надежды на освобождение. Это было хуже смерти. Гору еще повезло – он исчез мгновенно. Я был к нему милостив, несмотря ни на что. Ты, Исида, сама выбрала этот путь.
– Конечно, как и ты, Сет. Либо сам выбираешь себе путь, либо кто-то укажет тебе направление. А покой еще нужно заслужить, себя защитить, а собственную душу суметь вырвать из лап скучной рутины и пошлого безделья. Сам виноват, что не найдешь теперь ни покоя, ни места, ни беспечной жизни.
– Да я никогда и не искал места беспечной жизни, а предпочитал активную деятельность, ты же знаешь. Так что, ни мира, ни войны?
