1. Пролог
Пролог
Ника
Эту практику нам с Пашей посоветовал психолог в рамках семейной терапии.
Вы наедине составляете два списка, разделив их линией. Что вас устраивает в партнере (условные плюсы) и что вы хотели бы изменить, что задевает вас и делает больно (условные минусы). Желательно делать это через описание собственных ощущений, а не обвинения в чем-то партнера.
Первые осознания должны приходить еще на этапе составления. Дальше – при сравнении количества плюсов и минусов. Дальше… Пожалуй, самое сложное (хотя и составлять такой список ни черта не просто. После десяти лет совместной жизни я пролила на него много слез, но сделала.) не это. Самое сложное – обменяться и зачитать.
Увидеть себя глазами своего партнера. А ему показать, о чем иногда молчала, иногда кричала ты.
– Паш, ты сделал? – Я спрашиваю, когда муж заходит в кухню. Он потный после тренировки.
Я не сказала вам, но замужем за известным травмированным футболистом Павлом Билецким.
Сама я – идеальная футбольная жена-Ника Билецкая. А еще блогер-миллионник, которая выставляет у себя на профиле фасадную сторону наших идеальных отношений.
А с тыльной стороны мы думаем о разводе, много ругаемся и ходим на совместную терапию.
Но не суть.
Паша игнорирует мой вопрос, чем злит немыслимо. Все это под видом дикой жажды. Я провожаю его взглядом до холодильника. Отмечаю бисеринки пота на лбу, висках и голых рельефных плечах. Майка мокрая. Липнет к торсу. Он не жалеет себя в спортзале, расположенном в подвале нашего идеального дома, но со мной на контакт идет нехотя.
Я выжидаю, пока напьется. Бутылка с водой со стуком становится на столешницу.
– Сделал, Паш?
Мажет по мне недовольным взглядом. Давлю на тебя, да? А ты не хочешь? Ты просто хочешь жить, как жили? А что, если меня это уже не устраивает?
– Дай в душ схожу, Ник, – Паша ерошит свои кудрявые, такие же влажные, как и тело, волосы. А я внутри взрываюсь.
– Нет. Давай сначала списки. Потом… Душ.
Наши взгляды схлестываются. Я вижу, что он не согласен. Злится тоже. Сжимает челюсти и хмурит брови.
– Ты динамишь меня уже неделю…
Из такого начала у нас уже несколько раз вспыхивал скандал. Сегодня он тоже вполне мог бы случиться, но Паша шумно выдыхает. Трясет головой и бросает:
– Ладно. Списки так списки.
Уходит, видимо, за своим. Надеюсь, хотя бы не составлять его впопыхах. А я тем временем пытаюсь справиться с волнением, разглаживая свою бумажку. Она затертая и местами волнистая. Черканная-перечерканная. Я ее выстрадала. И я не уверена, что готова ему показать, но…
Слышу шаги мужа по лестнице. Волнение меня побеждает. Сердце подскакивает к горлу. Хочется пойти на попятную, но это было бы по-детски, а мы все же взрослые. И чтобы полечить наш брак, придется вскрыть все раны.
Паша садится напротив. Я зачитываю правила:
– Мы обмениваемся своими списками. Читаем. Потом можем обсудить. Если будем готовы. Если не готовы…
– Хорошо. Давай свой… – Паша, не дослушав, протягивает мне навстречу руку. Я вкладываю.
Сердце стучится уже в висках, когда он разворачивает бумажку к себе и начинает бегать взглядом. Голой перед ним стоять мне легче, чем это.
Я многое в нем люблю. Уважаю. Многим восторгаюсь. Но перечень минусов… Он довольно большой.
– Не прислушиваюсь к твоему мнению? – Муж переспрашивает, коротко мазнув по мне взглядом и снова нырнув в список.
Это больно и стыдно. Хочется тут же заняться самозащитой. Но я помню, что нельзя. Кусаю щеки изнутри. Вожу ногтями по ладони.
Да.
Я так думаю.
– Обесцениваю твою деятельность? – Пашка снова спрашивает. Я, не выдержав, опускаю взгляд в стол.
Тоже да.
Я так чувствую.
– Пиздец, Ника.
Жмурюсь. Вдох-выдох.
– Дай мне свой. – Прошу или требую, развернув руку ладонью вверх. Но вместо того, чтобы сделать это, Паша аккуратно сворачивает мой, встает со стула.
Я слежу за его действиями растеряно. Внутри набухает возмущение. Он опять творит какую-то чушь.
– Паш…
Не хочешь давать? Отлично. Я возьму сама.
Тянусь за бумажкой, но он быстрее.
Сдергивает ее и, скомкав, бросает в мусорную урну.
– Ты что… Творишь?
– Я задание неправильно понял. Там нечего читать. А твой список… Он впечатляет… — Паша изгибает губы, как бы выражая уважение, и помахивает моим отчаянным «приговором».
Но я прожила с ним десять лет. Я понимаю, как сильно он задет. И больше всего на свете мне хочется выдернуть из его пальцев бумажку. Хочется сделать три шага назад. Мы, кажется, были не готовы.
Но уже поздно.
– Так нечестно, Паша, – на мое обвинение он отвечает иронией. Хмыкает и бьет моим списком себе по бедру.
Может и хочет что-то сказать, но держится из последних сил. Это хорошо или плохо?
— Паш… — Желание прожить этот момент вместе прошивает мое тело током. Я проявляю слабость, встав и делая шаг к нему.
Но он моей близости уже не хочет. Игнорируя, тянется за ключами от машины. Забрасывает в карман шорт мобильный. Мое письмо туда же.
– Мы должны закончить. – Пытаюсь настоять, но он меня не слушает. А удержать его я не успеваю.
– Проветриться хочу. Изучу заодно.
– Паш… – Зову еще раз, но муж не тормозит. Выходит из кухни. Дальше – из дома.
У меня частит дыхание.
Я разворачиваюсь и через панорамное окно смотрю, как торопится к машине. Мокнет под дождем. Дурак, блин.
Не знаю, кого сейчас сильнее ненавижу. Хочется взять со стола вазу и бросить ею вслед. Привлечь к себе внимание. Заставить вернуться. Орать до хрипоты.
Иногда мне кажется, что решив чинить свой брак, мы совершили огромную ошибку. А что, если уже нечего?
К глазам подступают слезы. Злость преображается в отчаянье и обиду.
Перед глазами уже пелена, когда я подхожу к дверце под раковиной. Открыв ее, лезу в мусорный контейнер. Достаю оттуда скомканный лист и разглаживаю его, вернувшись к столу.
Сначала думаю – достала не тот. Текста нет.
Потом вижу.
Он есть. Просто очень мало.
И очень больно.
С одной стороны плюсы:
«Я тебя люблю».
С другой минусы:
«Я постоянно боюсь тебя потерять».
2. 1
Глава 1
Ника
Залетаю в кафе и падаю за столик у окна-витрины со словами:
– Опять мудак?!
Уля ждет меня уже минут пятнадцать, чтобы рассказать об очередной провальной попытке устроить свою личную жизнь. Она знает, что я всегда опаздываю, но всё равно бесится.
Я разделяю её негодование, но надеюсь, что собью своим вопросом долгую мораль о том, что миллионная аудитория не оправдывает свинство.
Согласна, просто голова у меня в последнее время идет кругом. Сложно сконцентрироваться. Ничего не успеваю.
Уля тяжело вздыхает, крутит между пальцами соломинку, опущенную в лимонад с подтаявшим льдом, поднимает взгляд на меня и протягивает обреченное:
– Да, блин, Ник! Опять такой мудак…
Ее слова пропитаны болью, невозможно не проникнуться.
