День не задался… Не услышала трель будильника и проспала на работу. Проснулась лишь от звука дрели у соседей, которые так невовремя решили затеять ремонт. Глянула на часы и подхватилась. На ходу впрыгнула в узкие черные джинсы – часть униформы, наспех застегнула пуговички белой блузки и втиснулась в черные туфли на невысоком каблуке. Расчесала пятерней волосы, постаравшись пригладить выбившиеся пряди, а после плюнула и галопом понеслась к остановке.
До работы всего ничего – каких-то пару кварталов. Однако после вчерашней пятнадцатичасовой смены это расстояние казалось непреодолимым. Уже садясь в автобус, вспомнила, что кошелек остался на тумбе в прихожей и тихо застонала, проклиная этот день всеми известными словами. Водитель покосился на меня, на мою жалобно состроенную моську и категорично покачал головой. Для пущей убедительности ткнул пальцем в небольшую камеру, направленную как раз на турникет и очень вежливо проговорил:
– Выметайся!
Делать нечего. Пришлось «выметаться», чтобы не задерживать этого хорошего человека. Его тоже по головке не погладят за нарушение графика. Уже глядя на широкий зад автобуса, который удалялся от меня постепенно набирая ход, плюнула. И почему я до сих пор не привыкну, что живу в мире, где всем правят деньги и равнодушие к чужим проблемам?
Кое-как доковыляла до работы на своих двоих. Охранник на проходной встретил меня сочувствующим взглядом. Ясно-понятно. Шеф на месте. Шеф не в духе. Готовься, Татка, к головомойке. Уныло поплелась к входу в здание престижного автосалона, пытаясь придумать оправдание своему опозданию. И самое обидное – не придумывалось ровным счетом ничего. Нельзя объяснить человеку, который руководит нашим небольшим баром, что смены по пятнадцать часов на протяжении недели выматывают.
Да, последние полгода я работала бариста в одном из крупнейших автосалонов Москвы. Работала посменно – два дня я, два дня напарница. Ровно до того момента, пока Ирка не плюнула на все, и не свалила в другую контору, оставив меня наедине с нашим крокодилом. А шеф и рад, замену ей искать не торопился абсолютно. Еще и мне высказывал, мол, деньги же нужны – вот тебе, детка, шанс. Заработаешь…
Делать нечего, перспектив не было. И альтернативы я так и не нашла, хотя очень пыталась.
Успела добежать только до полукруглой лестницы, ведущей к бару, как над головой раздался рык:
– Сомова! Тебя где черти носят? Я что, должен вкалывать тут вместо тебя?
– И вам доброго утра, Крокодил Кириллович, – огрызнулась я, но так, чтобы он не услышал.
Мне лишний штраф сейчас ни к чему. И так за опоздание три шкуры спустит.
По ступенькам взлетела, забыв про боль в ногах. Не время прибеднятся, все равно этот кожаный урод не поймет. Он вообще мало что понимает и принимает во внимание, кроме своего, несомненно важного мнения.
– Что у тебя на голове, Сомова? – не унимался Кирилл Кириллович, которого мы, конечно же любя, окрестили Крокодилом. – Стая голубей гнезда вила? И почему пуговицы застегнуты криво? Сколько раз, дурья твоя башка, тебе повторять, что мы – элитная контора, сотрудники которой обязаны выглядеть презентабельно? Все сотрудники, Сомова! От уборщицы до ген.директора!
– Простите, Кирилл Кириллыч, – буркнула я, опустив голову.
И вовремя… Неизвестно, как озверел бы босс, если бы увидел тень ухмылки, промелькнувшей на моем лице. А дело в том, что сам наш шеф выглядел… как бы это помягче сказать… не совсем так, как требовал от нас… Чего стоили берцы с туго затянутой шнуровкой и экипировка мотоциклиста.
Постояла еще минут пять, пока он меня журил, а после, извинившись, побежала в дамскую комнату – пуговички чертовы застегнуть нормально. Видимо, с утра, впопыхах, не заметила, как «съехали» края блузки. Растяпа, что еще сказать.
Стоя перед зеркалом, снова попыталась пригладить непослушные волосы. Порылась в сумочке в поисках расчески, и раздраженно выдохнула. И ее я забыла. Делать нечего, придется рукой. Наспех завязала хвостик – небрежный, неаккуратный, с торчащими «петухами» в разные стороны и вновь окинула взглядом свое отражение.
Здрасте, курица. Помесь панды и бессмертного пони, которого заездили. Еще бы – работать почти месяц по пятнадцать часов.
Вздрогнула, услышав стук в дверь и очередной рык начальника. Закатила глаза и пошвыряв все предметы в сумочку, вышла.
– Простите, Кирилл Кириллыч, – кажется, эта фраза скоро будет вызывать у меня тяжелую аллергию. Как и имя Кирилл. Особенно если он будет Кирилловичем.
Под легкую брань понеслась за барную стойку – включать кофе-машину. И вот казалось бы – шеф давно уже тут, но почему-то до сих пор не нажал на кнопочку «ВКЛ». Силы небесные ему помешали, видимо.
Повязала фартук вокруг талии, затянув сбоку тугой узел и понеслась в кухню. Оттуда притащила два подноса: первый со стаканами под сок, второй с кружками для кофе. Пробежалась глазами по витрине с десертами, убедившись, что все стоит на своих местах и, схватив в руки влажную тряпку, помчалась протирать столы. И все это под пристальным взглядом Крокодила, который теперь полдня будет ошиваться тут, ища к чему бы придраться.
Вздохнула. Делать нечего. Столы протерла – на очереди салфетки. Вот не понимаю, какая необходимость приходить на работу к семи, если первые клиенты начнут подтягиваться в салон только часам к одиннадцати. Люди, которые могут себе позволить тачки элитного класса, не разгуливают по утрам по городу и салонам. Они спят. Счастливые…
Еще один вздох, но уже завистливый. Хотела бы я оказаться на их месте. Хотя бы на год. Ладно, на месяц… Ну или на недельку! Я бы только спала. Спала. И снова спала, наслаждаясь этим, внезапно свалившимся отпуском.
Но, видимо, судьба распорядилась иначе… И день, который начался паршиво, решил устроить полный дестрой в моей жизни, потому что…
– Клиент, Сомова! – тихо рыкнул Крокодил и подтолкнул меня в сторону барной стойки. – Улыбку натяни на лицо, ну же… Не оскал, Сомова, а улыбку! И попробуй только облажаться!
Добежала до барной стойки и только тогда обернулась. Сердце ухнуло куда-то вниз, словно с огромной высоты. Разбилось. Как и в прошлый раз, два года назад. Рука уцепилась за край подноса, который я небрежно бросила на тумбе. Я пошатнулась и… веер мелких осколков разлетелся у моих ног по полу, превратив посуду в ненужную кучу мусора.
– Ты? – приподняла бровь, глядя на любовь всей своей жизни.
Тимур. Мужчина, ради которого пожертвовала всем. Бросила учебу и потеряла хорошую работу. Оборвала все связи с родными и близкими. Переехала в другой город, надеясь начать все с чистого листа.
И вот теперь, спустя два года, он стоит передо мной. Все такой же красивый и чертовски сексуальный. С небрежно взъерошенными волосами, в которые я так любила зарываться рукой, прижимая его губы к своему телу. С хитрым прищуром серых глаз, в которых всегда читала вожделение и страсть. С легкой усмешкой на тонких губах, которые целовали меня так, как не сумели другие… Чертов надменный хам, вломившийся в мою жизнь и растоптавший мое сердце.
