Некоторые выражения использованы исключительно в качестве метафор и не являются оценкой происходящего
Выскочив из метро «Ленинский проспект», я бодро направился к площади Гагарина.
Грязный от копоти Терминатор нехотя отражал закат и азартно стремился к звездам, издалека, над крышами домов уже маячила коробка «Путника».
Подойдя ближе к отелю, я посмотрел на второй этаж: в кабинете Циркуля уже горел свет, охранник, узнав, кивнул и я вошел в гостиницу.
В приемной секретарь дежурно улыбнулась:
– От куда на этот раз, Алексей Валентинович? С каких морей? Загорели-то как! – Любовь Ивановна спрашивала всегда одно и то же.
– Море у меня только Черное! – отшутился я и, указав на дверь, спросил: – Как он, не в «отдыхе»?»
Ответ секретаря давал шанс угадать, что ждет меня в кабинете. Если Картузов трезв, с ним можно обсуждать дела и закончить их быстро, а если нет – придется слушать разную ахинею и, ничего не решив, приезжать снова.
– Работает! Начал! – успокоила секретарь и тихо добавила: – А до этого всю неделю, ну вы поняли.
Запои Циркуля сотрудники толерантно считали «отдыхом» и в эти дни руководителя не тревожили.
Нажав селектор, секретарь доложила обо мне.
– Пусть войдет, – раздался скрипучий голос.
– С Богом! – пожелала Любовь Ивановна.
Не на шутку боясь пьяного начальника, она еще больше пугалась его не опохмеленного.
Помятый Циркуль пялился в ноут, и мерцающий отблеск с экрана зловеще отражался в его очках. Небритая физиономия директора «Путника» выражала злость и страдание одновременно.
На столе, поверх бумаг, валялись то ли сушки, то ли баранки, а на полу пустые бутылки из-под Evian. Прекращая пить, он накладывал на себя епитимью и жрал только одни сухари, запивая их минералкой.
Обменявшись рукопожатием, мы сели напротив друг друга, и Циркуль без обиняков выложил суть:
– Нам в Сочи на «Столицу» директор нужен. Срочно. Планируем тебя, – и глядя на мою гримасу, добавил: – Больше некого! Даже не спорь!
– Там же Петька сидит, – я сделал паузу и начал тянуть время, лихорадочно соображая, как мне отвертеться от этого во второй раз.
Раньше они уже пытались сделать подобное, но тогда я наотрез отказался, они нашли Колю, и от меня отстали. Теперь, я знал точно, скамейка запасных пуста и просто сказать «нет» уже не получится.
– Его выгнали! – балансируя на грани вменяемости, Циркуль вышел из себя. – Ты что, не в курсе?
Конечно, я знал об этом. Новости о том, кто что и как украл в Фонде распространялись мгновенно, являясь предметом зависти и побуждая к действию.
Сочинской «Столице» хронически не везло с менеджментом. С конца 90-х ей руководила Петровна, властная грубая тетка. Она творила, что хотела, на Москву плевала, и этого ей показалось мало. Задумав отжать лакомый кусок, она наняла рейдеров, и те размыли долю Фонда. Афера состоялась не без участия Игоря Яковлева, нашего полпреда. Коренной сочинец, он «не нашел» вовремя дом, где одобрили эмиссию и пакет акций распределили без него.
В Фонде ничего не знали, пока ловкачи не оформили кредит. Судились, что-то доказали, кому-то заплатили. «Столицу» вернули, однако заем в два миллиона долларов отбить не смогли. Петровну сменил Петька Берлизов, а через год сам продал какой-то сарай. На самоуправство не обратили внимание, пока покупателю не отошли десять соток драгоценной сочинской земли. Снова судились, теперь с Петькой. Признав сделку законной, Сочинская Фемида освободила Берлизова от неминуемого возмездия. Здесь также угадывалась «рука» Яковлева.
Теперь по замыслу руководства ФРНП директором злополучного санатория должен стать я, что в мои планы совсем не входило.
– А как же «Анапакурортхолдинг»? – заныл я, зная наперед, что это не аргумент.
– В холдинге дела налажены, сами идут, а возникнет что-то срочное, съездишь из Сочи. Это рядом.
«Вот урод, – зло подумал я. – Там и сижу только по тому что «все само идет». Хрен дождетесь!»
В Анапе я вел беспечную жизнь вечного курортника, правда с одним условием: всегда иметь рядом телефон, будь то пляж, или постель с дамой, а в Сочи все закрутилось бы по-другому.
Руководство ФРНП любило прилетать туда на уик-энд, и развлекать начальство входило в мои обязанности, как и опекать их «дорогих» гостей.
Видеть опостылевшие рожи боссов еще и летом казалось мне too much.
Циркуль смотрел на меня в упор колючим взглядом болеющего алкаша и ждал согласия.
– Должен семью предупредить! – наврал я, понимая, что спорить сейчас с ним себе дороже.
– Хорошо, но учти: на днях Михалыч приказ подпишет – готовься вылететь!
Мысленно пожелав Циркулю вечного похмелья, я покинул кабинет, спустился вниз и вышел на улицу.
Несмотря на вечер, жара не отпускала город.
Как поступлю, придумал еще в гостинице, однако рабочий день заканчивался и надо торопиться.
Миновав переулок, я быстро дошел до Фонда.
Лелик, юрист Департамента имущественных отношений, не спеша складывал в портфель пустые контейнеры из-под еды, когда я, запыхавшись, открыл дверь комнаты и с порога выдал:
– Уходишь? Чуть-чуть задержись. Дело есть.
– Я весь внимание! – юрист улыбнулся и, с готовностью протянув руку, спросил: – Чай будешь?
– Ставь, – кивнул я, ожидая долгий разговор.
Лелик, добродушный малый тридцати пяти лет, пришел на работу в Фонд год назад и в Департамент имущества попал не случайно.
Он долгое время жил в Саратове, закончил там медицинский и, заочно переквалифицировавшись в юриста, перебрался в ближайшее Подмосковье.
Вика, начальница Департамента, та самая, привезенная Костиком «в обозе» из Бронниц, провела свою юность в Саратове и знала Лелика раньше.
Работа юриста в Фонде сводилась к его бесконечным командировкам по городам и весям России.
Как член совета директоров он ездил по собраниям и, поддерживая баланс интересов, получал иногда от местных небольшой гешефт, правда, скупердяи часто ограничивались лишь сауной с девками.
Несостоявшийся медик проститутками брезговал, а парился любил, особенно с дубовым веником.
Общаться мы стали по воле случая.
Юрист сидел один в комнате, имел стационарный телефон, и я нередко заходил к нему позвонить по межгороду или заграницу. Конечно, на халяву.
Лелик доброжелательно встречал меня и, терпеливо выждав, когда закончу, поил чаем с сушками.
Я часто разговаривал с Приэльбрусьем, узнавал про снег, про трассы и, слыша мои переговоры, хозяин кабинета однажды не выдержал и спросил:
– А горные лыжи – это сложно? Я не пробовал.
– Хочешь рискнуть? В выходные, если отвезешь, дам экип, и кое-что расскажу для первого раза.
Воскресный выезд на горку показал, что лыжи и юрист совместимы плохо. Он добросовестно внимал моим наставлениям, но сам повторить ничего не мог. Плохая координация у парня сомнений не вызывала, к тому же он оказался тугодум и явно тормозил.
