20…этот день настал.
Лет 5 назад я уже слышала про этот день, но не думала, что это случится со мной.
Трясущимися руками я поднимаю чашку кофе, а в голове мелькают цифры: 0, 2, 7, 20, 43, 50.
Какое число назвать, как выбрать? Я не могу отказаться.
Безлимит… да, точно, безлимит! Но тогда я умру ровно в 35, если удастся выжить.
Может 1… один выстрел и всё закончено…
Дззззз… дззззз… дззззз… Вот он – долгожданный и страшный звонок в дверь.
«Какое число ты назовёшь?» – вопрос прозвучал резко и холодно.
«28!» – выпалила я без раздумья.
Лицензия – право на убийство. Всё, обратной дороги нет, только 28 жизней.
Почему 28? Всё просто.
Первым будет сосед. Помню, он посмел мне перечить, а я этого не терплю, нужно наказать.
Затем ещё несколько людей, которые унижали меня, это непростительно.
Парочка, а может больше, лягут защищаясь.
Всё, пора выходить, дома оставаться опасно, кругом убивают.
Как же изменился мир… Разъярённые толпы бродят в поисках «свежего мяса». Кругом кровь и тела, повсюду слышны выстрелы и крики.
Выстрел, второй… первый лежит. У меня не было выбора: либо он, либо я.
Законы этого мира гласят лишь одно – не убил первый, убьют тебя.
Осталось 27, ровно столько я смогу ещё убить, потом всё, лицензия кончится и, если я убью без неё, меня ждёт нечто ужасное, о чём неизвестно никому.
Пробираюсь через кусты, разрушенные здания… 1, 2, 5, 9… я должна их убивать!
Окутывает страх, каждый мой шаг может быть последним, мир полон таких, как и я.
Стреляй, режь – сегодня можно.
Я живая, слышите, живая!
Остался один выстрел, я больше не смогу убивать безнаказанно. Что меня ждёт потом?
Ждёт ли меня светлое будущее или беспросветная тьма? Об этом не знает никто.
Так тихо, нужно не шевелиться, меня заметят. Толпа всё ближе. Что же делать? Я с ними не справлюсь, всего один выстрел, который у меня остался.
Его взгляд встретился с моим, это конец. Я не могу ему позволить убить меня.
Последняя пуля, последняя пуля… Что делать?
Бах…
Холодный пот, потолок перед глазами, я – в постели. Это был сон, всего лишь сон…
Интервью молодой журналистки
Она родилась в небольшом городке. Семья была у неё обычная: мама, папа, сестра и ещё куча родственников, живущих в другом городе.
Её воспитание ничем не отличалось от других. Свои запреты, свои поощрения, свои правила.
Ещё в юном возрасте пришлось переехать с отцом из родного города, поближе к другим родственникам. Она не знала, почему это произошло. Ей казалось, что их семья идеальная, но родители развелись, и судьба разделила её с матерью и сестрой.
Она воспитывалась отцом, без материнской любви. Изредка у неё выпадала возможность увидеться с мамой и сестрой.
Сейчас она уже выросла, создала свою семью и родила ребёнка.
Теперь ей предстоит выступать в роли матери. И тут перед ней встал вопрос: «Хотелось бы ей, чтобы её ребёнок воспитывался, как она?».
Именно этот вопрос поставил её в тупик и заставил задуматься.
Всё ли хорошо было в её воспитании? Чтобы она хотела изменить, улучшить?
Она вспоминала и анализировала своё воспитание, сравнивала с тем воспитанием, которое она даёт своему ребёнку.
Первое, что ей вспомнилось, – это развод родителей. Она не помнит, как это произошло, слишком мала была на тот момент. Зато, проанализировав себя, поняла, что ни в коем случае не хочет, чтобы её ребёнок жил в неполной семье.
Её задача – воспитать ребёнка в любви и гармонии, а это возможно только при наличии любящих и папы, и мамы.
Иногда её размышления прерывал ребёнок, требующий сделать что-то за него. Она, дабы успокоить своего ребёнка и не слышать его капризы, всегда делала то, что он просит. И вот, в очередной раз, делая за ребёнка поделку, она вспомнила, что за неё тоже всё делали, стоило ей только пустить жалостливую слезу.
И она поняла, что выросла не совсем самостоятельным человеком. Разве этого она хочет для своего ребёнка? Конечно, нет.
Она осознала, что если и дальше будет так воспитывать, то ребёнок вырастет такой же, как она. Её ребёнок через слёзы будет просить сделать за него уроки, а во взрослой жизни не сможет принимать самостоятельные решения, потому что будет знать, что достаточно пустить слезу, и за него примет решение кто-то другой. Возможно, кто-то скажет, что это здорово, но нет, это совсем не здорово.
Если ребёнок не научится принимать решения сам, то он не сможет и отвечать за свои решения и поступки.
Вот так, час за часом, день за днём, она вспоминала своё детство и своё воспитание. Вспоминала и анализировала. Но были и хорошие моменты.
Бабушка с детства её учила: «Сначала дела, потом отдых».
Именно это она хотела бы сохранить. Это хорошая черта, привитая ей с детства, которая очень пригодится и её ребёнку.
Ещё одна хорошая семейная традиция. У них был некий ритуал, который и до сих пор все совершают. Заключался он в банальном отчёте. Если кто-то куда-то ехал, то он обязательно звонил домой по прибытии и сообщал, что он доехал хорошо, и с ним всё в порядке. Это позволяло родственникам не беспокоиться. Эту традицию она тоже решила продолжить.
Её вновь накрыло грустное воспоминание.
Вспомнилось про то, как её били в детстве. За шалости, за поломанную игрушку или разлитый чай. Но зачем и для чего это делалось? Разве это что-то ей дало?
Всё, что воспитал в ней «кнут» и ремень, так это страх.
Она боялась сделать что-то не так, боялась совершить ошибку, ведь её за это ждало наказание.
Держать своего ребёнка в страхе она точно не намерена. Ребёнок должен любить родителей, а не бояться. Она знала, что никогда не станет бить своё чадо, всё должно решаться на словах, путём объяснения.
Вот так, ковыряясь в себе, она составляла модель воспитания своего ребёнка.
Журналистка поставила точку, и, радостно потянувшись, взяла телефон, чтобы позвонить редактору и сообщить о законченной статье для журнала.
P.S. В голове у неё звучал вопрос, заданный в конце интервью молодой маме:
«Вы обижены на своих родителей?».
Ответ прозвучал с просьбой не включать его в статью:
«Нет, ни в коем случае, мои родители замечательные, они мне дали всё, что считали нужным, воспитали так, как когда-то воспитали их. Я благодарна им за многое. У меня было счастливое детство. Если бы меня воспитали по-другому, то я не рассказа бы вам эти воспоминания. Просто сейчас – другие времена, и я меняю правила воспитания».
