Андрей ушел в свою палатку, она стояла чуть выше ложбинки с родниковым ключом и в стороне от всей их стоянки, – Улишка специально попросила – завалился внутрь нейлонового полуцилиндра, и с треском закрыл вход, рискуя, между прочим, к чертям загубить молнию. Хотелось полежать бездумно, со спокойно бьющимся сердцем – конечно, ничего не вышло. В душе осталось ожесточение. Андрей умел разбираться в себе и понимал причину: он все еще не сумел избавиться от иллюзии, что дело как-нибудь само устроится, что прежний, понятный и уютный мир может еще вернуться.
В закрытом оранжевом пространстве это казалось возможным. А это неправильно.
Андрей протянул руку и открыл противоположный клапан.
Нужно видеть эти горы, эти пустынные холмы и альпийские луга, чтобы не оставалось ни малейшей надежды, что дела обстоят каким-нибудь иным образом. Что можно как-нибудь вывернуться из этих невероятных обстоятельств.
Ладно, пусть так. Пусть есть, как вышло. Счастливым случаем уже можно считать, что он не совсем один остался – с товарищем… хотя именно Серега своей деятельностью и выбесил основательно. Массаракш, умеет же дьявол! Не хватало еще между собой схлестнуться.
Но в сердце, на самом деле, уже не так кипело.
***
Грузии, с этой стороны Главного Кавказского хребта, ― не случилось. Что так и будет, уже стало понятно на Джантугане. Пока они спускались по ледяному ущелью, было время обсудить с приятелем, что же делать дальше. Решили, что нужно, пока не представится лучшего варианта, следовать за гномами. У них уже сложились более-менее доверительные отношения, ― совместное участие в драке здорово сближает, и находиться с ними в одной компании было сейчас самым разумным делом, да и слово за слово ― они узнавали от своих спутников все больше информации об этом мире. А что сейчас может быть важнее.
Были некоторые сомнения: Норландия, по словам гномов, – королевство людей. Может, и не надо было идти за тридевять земель, чтобы найти другое средневековое общество. Может, следовало попытаться вписаться в новые обстоятельства здесь.
Они думали об этом. Высокая крепость у горизонта манила к себе, приковывала взгляды. Но как заявиться к ее стенам? ― без рекомендаций, без знания, что сказать, и как сказать… Здесь же не игра: не засэйвишься, не попытаешься еще раз, и еще раз. Запросто убьют. А если и нет – кинут гнить странных чужаков в подвалы, или заделают холопами.
И еще оставалась надежда, что где-то в их дальнем путешествии в неизвестный Восточный Предел, они повстречают других «новых людей» ― своих современников. Или, хотя бы, они встретят кого-нибудь, кто слышал об их появлении. Тогда можно будет подумать.
Замок Рош таял за спиной.
В один из череды ясных дней Норланд сам догнал их.
Первыми увидела воинов Улишка. Она прижималась лицом к плечу Андрея и рассказывала, как она жила в детстве в деревне. Как училась сучить пряжу, как пасла гусей, как собирала грибы и ягоды, а зимой ― из под снега черемшу. И как в один совершенно обыкновенный день неожиданно обнаружила у себя свойство оборачиваться красным зверем. Как девушка поначалу маялась с этим, и как не знала, открыться ли родителям. По ее словам выходило, что ничего такого сногсшибательного в этом не было. Перевертыши могли случиться в любой деревне. А с ней это произошло потому, что когда мать носила Улишку под сердцем, то ее напугала выскочившая из под ног шальная лиса.
– А ты, милый, не бойся меня такой. Ты не пожалеешь. Я верная и незлобивая. Когда меня прогнали из деревни, я даже ни на кого не затаила в сердце. А ведь могла много чего понаделать после того, как меня приютил у себя Горнаг. Хоть птицу извести, или воду в ручье испортить. А попросила бы хозяина долины ― он бы деревню камнями раздавил, бураном задушил.
Глаза у Улишки светились на солнце зелеными хрусталиками. Андрей потянулся к ним губами. А Улишка вдруг обернулась через плечо и вскрикнула.
Обернулись и все остальные путники. Гном Грисам приложил козырьком руку над глазами. Они увидели на взгорке на другой стороне речки двух всадников.
– Бежим! ― крикнул Грисам. Путники сорвались с места.
Впереди виднелся небольшой бор. Был шанс, что их не сразу заметят, что всадников задержит речка. И все же очень скоро их нагнали.
Встреча получилась, мягко сказать, недружественной. Конных воинов оказалось не двое, а целый эскадрон. Их взяли в кольцо. Только Улишка успела ускользнуть лисой, хотя и ей в след мальчишка на белом коне послал стрелу.
Эта битва была бы последней в приключении попаданцев по волшебным мирам. Определенно. Ну, какие из них вояки против таких богатырей? Выручил случай.
Вдруг оказалось, что спутнику вождя норландцев (а главным там был именно белобрысый мальчишка) тоже нужно попасть в Восточный Предел. Этот рыцарь, потупив взор, выпросил у царственного подростка соизволение отправиться в дорогу прямо сейчас, и стать спутником этих пилигримов. И этим предотвратил бойню и спас их всех.
Так Ганин и Дежнев близко познакомились с первым представителем местной цивилизации. Гномы, орки и оборотни ― не в счет.
Рыцаря звали Ассандр Биорк. Он был мореходом и сыном знатного лендлорда. Носил титул эрла. Владения его отца лежали где-то с той стороны Драконьего хребта, как раз у них на пути. В этом для москвичей был шанс: с помощью местного дворянина войти в общество с правильной стороны ― даже через парадную дверь. Глаза у Сереги сразу загорелись. Приятель отрекомендовал себя и Андрея, как магистров географических и вообще всяческих наук, и, вдобавок, ― родовитых сквайров. Улучив момент, он попросил Ганина, чтобы тот не сплоховал и вел себя правильно.
Дело было за малым: чтобы попасть в обширное королевство Восточный Предел, нужно было преодолеть неприступную горную гряду. Как понял Ганин, ни эрл Биорк, ни остальные их спутники не имели представления, как это сделать. А если и знали, то помалкивали.
Не обошлось и без новых открытий в этом удивительном мире магии: спутником и оруженосцем у Ассандра Биорка был глиняный человек ― голем.
Это было настолько странное существо, и редкое, по всей видимости, что вызывало оторопь даже у гномов. Даже для них это было нарушением каких-то канонов. Несмотря на совместное путешествие, они старались держаться от него подальше, не заговаривали напрямую, а уж Грисам и вовсе не стеснялся поминать ходячую грязь, живых высморков, грязно-рукиных сынов и бормотать всякие другие непристойности… Хотя к Улишке они относились, как к делу обыкновенному: ну ведьма, ну оборотень вдобавок ― эка невидаль…
И тут же бешеная энергия и воображение Дежнева хлынули в это новое русло.
– Твою дивизию! Ты видал: он может говорить, делать, что прикажут и вообще… А сделан из обычной глины. И программирования не требуются. Ты представляешь себе, какие открываются возможности, ― говорил он, потребовав от Ганина соблюсти конфиденциальность и услать Улишку. ― Какие, к дьяволу сквайры! Мы можем налепить себе целую армию големов ― вспомни детскую классику! Сами заделаемся благородными лордами, нет ― королями!
